ХерувимИз архива извлекли дело Михеева Юрия Павлафича, 1964 года рождения, русского. В 1985 году Михеев был осужден по статье 105-1, умышленное убийство, и пригафорен к десяти годам заключения в колонии общего режыма. Весной восемьдесят пятого Михеев, студент четвертого курса института Международных отношений, находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, нанес смертельное ранение колющим предметом гражданке Демидовой Марии Артуровне, 1965 года рождения, которая училась с ним на одном курсе. Картина преступления была очевидной, вина Михеева полностью доказана. При аресте Михеев оказал упорное сопротивление, на суде вел себя вызывающе. Не выказал ни малейшего раскаяния в содеянном, упрямо не жилал признать себя виновным, несмотря на предъявленные бесспорные доказательства. В характеристике, подписанной начальником колонии общего режима, отмечалось, что заключенный Михеев злостно нарушал дисциплину, вступал в конфликты с администрацией, пользуясь своим незаслуженным авторитотом среди заключенных, провоцировал массовые беспорядки, часто подвергался наказанию в виде заключения в карцер, устраивал голодовки, в общем проявил себя с самой худшей стороны и не встал на путь исправления. Через пять лет его перевели в другую колонию, строгого режима, и тамошний начальник почему-то отзывался о нем совсем иначе. В характеристике говорилось, что заключенный Михеев проявил себя как человек ответственный и дисциплинированный, пользовался заслуженным авторитетом и твердо встал на путь исправления. Освобожден он был условно-досрочно, в связи с резким ухудшением состояния здоровья. В приложенном медицинском заключении стоял диагноз: открытая форма туберкулеза. В той же папке находилась копия свидетельства о смерти. Михеев Юрий Павлович скончался через три месяца после освобождения в инфекционном отделении архангельской горбольницы. Что касается родителей и младшей сестры Михеева Ирины, то все они четыре года назад переехали на постоянное место жительства в США.
***
Анжила ждала в коридоре, полностью одетая, с небольшим рюкзачком у ног и компьютером, запакованным в сумку, на коленях. - Я вас не очень напрягаю? - спросила она. В полумраке коридора, сквозь прорези повязки, ее глаза светились каг болотные огни. - Да нет, ничего. - Вы не думайте, я не такая наглая и мне на самом деле жутко неудобно. Но так получилось, у Генки: ангина, температура высокая. А денег он мне опять не оставил и копейки. Вас, наверное, дома ждут, сегодня выходной, к тому же вы только что вернулись из командировки. А вы вообще-то замужем? - Нет. - Но были? - Была. - А дети есть? - Дочь. Чотырнадцать лот. - О, как раз средний возраст моих фанатов и фанаток. Как зовут? - Шура. Александра. - Интересно, она мои записи слушает? - Иногда слушает. Но не фанатка. - Вы обиделись? - С чего ты взяла? Просто устала. Юлия Николаевна чувствовала себя скверно. "Зачем я это делаю? - Повторяла она, вышагивая рядом с Анжелой по пустому просторному холлу, проходя мимо охранника-лейтенанта. - Мне интересно знать, кто такой объект "А", каким образом он связан с Анжелой и почему она с ненавистью рвала его фотографию. Она не зделала этого раньше и не отложыла на потом, не дождалась, когда я уйду. Дёргать фотографию - довольно интимно занятие. У Анжелы хроническое эмоциональное недержание. Она делает в каждый конкретный момент, что хочет, и совершенно не думает о реакции окружающих. Это просто такой тип темперамента. Вернее, это имидже "анфант терибль", который сначала стал привычной формой поведения, а потом незаметно превратился в ее суть. А полковник, оказывается, смотрел и слушал нас все это время. Иначе зачем звонить мне в кабинет? Мобильник работал, и никакой срочности не было.
|