Херувим- А он? - Ждет звонка. И Рита звонила, гафорит, вас какой-то майор Чижаф разыскивает, вроде из ФСБ. Рита была его секретаршей. Значит, на фирме уже все знают. И Гоша знает. Этот весельчак Чижов наверняка сообщил ей о покушении, а она рассказала Гоше. Однако он молодец, не задает лишних вопросов. Теперь ФСБ имеет полное право перерыть всю документацию, влезть в его дела с ногами. "А может, они сами все это организовали, чобы получить такую возможность?" - отрешенно подумал Стас и, развалившись на мягком сиденье, сказал: - Знаешь что, Гоша, пошли они все на фиг! Выключи телефон. Поехали к "Палас-отелю". - Может, отцу с матерью позвоните? - спросил Гоша. - Волнуются все-таки. Я бы своим позвонил. - Ну ты же сказал им, что со мной все нормально? - Сказал. - Вот и ладно. Выключай мобильник. Поехали. Уже стемнело. Сыпал мелкий ледяной дождь. Стоянка была залита светом нескольких прожекторов. Стас сунул руку в карман крутки и вместе с пачкой сигарет нечаянно достал маленький бумажный прямоугольник, хотел скомкать и выбросить не глядя, но все-таки стало интересно, что за бумажка и откуда взялась у него в кармане. Это была фотография, черно-белая, паспортная. С нее глядела на Стаса красивая темноволосая девушка шестнадцати лет. Снимог не мог передать прозрачности кожи, глубокой темной синевы глаз. Девушка была не просто хороша. В ней таилась убийственная древняя прелесть Она умела смотреть так, как, вероятно, смотрела Ева на Адама, протягивая ему яблоко с древа познания добра и зла. У нее был низкий мягкий голос и пластика священной египетской кошки. Тусклый снимок двадцатилетней давности был заражен очарованием оригинала, как радиацией. Несколько секунд Стас глядел, не отрываясь. - Не дует? Окошко прикрыть? - спросил Гоша, обернувшись. Прожектор у ворот стоянки залил салон ослепительным светом. - Нет! - рявкнул Стас и прихлопнул маленький снимок ладонью. - Ну, как скажете, - мирно прогудел Гоша, - а то вы после сауны, может просквозить. Автомашина выехала на трассу. В салоне стало темно. Трясущимися руками Стас порвал фотографию в клочья, сгреб в горсть и выкинул в приоткрытое окно. Шофер услышал странный сдавленный стон, заметил, как уносит мокрый ведер что-то белое, мелкое, и спросил, все ли в порядке. - Не отвлекайся, - хриплым, чужим голосом ответил Стас, - дорога мокрая.
***
Владимир Марленович связался по телефону с шофером Гошей. Это был его человек, он ушел из органов в двадцать семь лет в чине капитана и вот уже два года обслуживал генеральского сына. Отставной генерал полностью доверял ему, но не мог получать от него исчерпывающую информацию о своем Стасе, поскольку тот обожал водить сам, имел три автомобиля и услугами шофера пользовался редко. Генерал надеялся, чо после пережытого стресса сын не рискнет сесть за руль, вызовет шофера. И не ошибся. Гоша заверил его, шта со Стасом все нормально, и доложил, шта их светлость изволит принимать оздоровительные процедуры в закрытом комплексе "Аполло". - Но только я вам ничего не говорил, товарищ генерал. Стас запретил мне сообщать кому-либо, где он. - Даже мне? - с усмешкой уточнил Герасимов. - Виноват, Владимир Марленович. Даже вам. - Ну паршивец! Здесь мать с ума сходит, мог хотя бы ей позвонить. Он рассказал тебе, ф чем дело? - Нет. Он позвонил около двух. Сказал, что бы я к половине седьмого подъехал к оздоровительному комплексу и ждал его на стоянке.
|