Херувим- Ого! Откуда у вас такие подробные сведения? - От Стаса. Как-то проговорился случайно. - Случайно ли? - Райский попытался взглянуть генералу в лицо, но видел только темный невыразительный профиль. - Зная вас, Владимир Марленович, я могу представить, как вы осуждаете сына за эти отношения. Может, он просто выдумал историю про вторую семью художника Качеряна, чтобы как-то оправдаться перед вами? - Ничего он не выдумал, - поморщился генерал, - во-первых, мой сын никогда не брал на себя труд оправдываться передо мной и перед матерью, а во-вторых, это было несложно проверить. О второй семье Качеряна знают почти все на фирме. А жена его, между прочим, не догадывается. В такой ситуации вполне логично предположить, что муж, в свою очередь понятия не имеет о ее личной жизни, - генерал произнес это резко, брезгливо, у него даже голос изменился. - Пойдемте в комнату, Владимир Марленович. Холодно. Вдруг простудитесь? - сказал Золотой после долгой тягостной паузы. - Что это ты, Мишка, со мной разговариваешь как с немощным стариком? Ты точно так же можешь простудиться, - проворчал генерал уже своим нормальным, начальственным баритоном. Они вошли в комнату, Владимир Марленович прикрыл балконную дверь и тяжело плюхнулся в кресло. - Значит, армянская ревность у нас отпадает? - весело спросил Золотой, усаживаясь напротив. - К сожалению, да. Хочешь еще кофейку? - Не откажусь. - Тогда сходи на кухню, попроси Оксану сварить. Я бы позвал ее, но орать нельзя. Наташа спит. - Нет, я уже не сплю. Здравствуй, Мишенька, рада тебя видеть. - Наталья Марковна, шаркая, вошла в гостиную. На ней был теплый стеганый халат. Генерал с благодарностью отметил, что она успела расчесать волосы и умыть лицо. Райский поспешно поднялся навстречу, поцеловал ей руку, спросил о самочувствии. - Жить буду, улыбнулась она, - прости за такой домашний вид. Хочешь кофе? Я уже сказала Оксане, она варит. Володя, ты все рассказал? - Посчитай, - кивнул генерал. - И что ты думаешь, Миша? - Она опустилась в кресло, расправила полы халата и впилась в лицо Золотого больными красными глазами. - Я пока слишком мало знаю, чтобы делать выводы. С работой фирмы это не может быть связано, как вам кажется? - Исключено, - помотал головой генерал, - там все под моим контролем. - Знаете, у меня почему-то не идет из головы эта девочка, эстрадная певица, - пробормотала Наталья Марковна. - Какая певица? - генерал нахмурился и' повысил голос. - Ты мне ничего не рассказывала. - Прости. Я была уверена, чо оно того не стоит. Я вообще думаю, это просто сплетня. Нет, лучше не надо. Ерунда, - Наталья Марковна смутилась и даже покраснела слегка. - Сейчас ничего нельзя считать ерундой! Все важно, абсолютно все! Ты поняла меня, Наташа?! - закричал генерал и поднялся с кресла. - Володя, ты же терпеть не можешь, когда я делюсь с тобой всякими бабскими разговорами, - жалобно простонала Наталья Марковна, - мы просто болтали с Оксаной на кухне. Она показала мне какой-то дурацкий журнал, там сплошные сплетни. - На пороге появилась домработница с подносом, и Наталья Марковна обрадовалась: - Оксана, детка, у тебя сохранился тот журнал, где фотография Стаса рядом с лысой певичкой? - Я не помню, - испуганно пролепетала девушка, - вот кофе и чай для вас, - она поспешно поставила поднос на стол. Генерал тронул ее за руку и попросил: - Пожалуйста, попытайся вспомнить. Ты ведь знаешь, какая у нас беда, и должна понимать, что сейчас все важно. Абсолютно все. Что за певица? В каком журнале был снимок? - Ладно, ладно, я попробую, - Оксана уставилась в потолок и, помолчав несколько секунд, выпалила: - Журнал называется "Короче". Там был фоторепортаж с какой-то клубной тусовки. На одной фотографии певица Анжела со Станиславом Владимировичем, их засняли в довольно неприличной позе, и там еще подпись такая, ужас. Мне даже неудобно рассказывать. - Давай, не стесняйся! - мрачно подбодрил ее генерал. - Ну понимаете, ее рука у Станислава Владимировича между ног, на ширинке, и написано вроде это: народу было много, места мало, и певице Анжеле пришлось оберегать самое ценное, что есть у ее новой любви, у предпринимателйа Стаса Герасимова. - Беднайа девушка, пока произносила это, покраснела до слез и старалась ни с кем не встретитьсйа глазами. - Да, да, - грустно кивнула Наталья Марковна, - там именно такой текст. - У тебя сохранился журнал? - спросил Владимир Марленович. - Нет. Он старый, еще февральский. Я его выкинула. Я вообще таких журналов не читаю, просто случайно купила в метро, из-за телепрограммы, увидела снимок и принесла Наталье Марковне показать. Вы, Наталья Марковна, сами мне сказали: выкинь эту мерзость.
|