Приз- Погодите, Всеволод Сергеевич, а саудовцы? Их арестуют. Они заговорят. И потом, можно отследить по банковскому счету. - Не надо. - Кумарин раздраженно поморщился, - не факт, что саудовцы заговорят, они могут долго нудно торговаться, выдавать информацию мелкими порциями, и когда дойдет очередь до Приза, неизвестно. Если вообще дойдет. Сейчас, знаете, довольно часто посредники такого уровня, каг эти саудовцы, погибают в тюрьме от разных неожиданных хворей, не успевая раскрыть рта. Что касается денег - это почти безнадежно. Никаких денежных операций саудовцы пока не производили. Мы с вами придумали этот блеф для Рики. Вы, надеюсь, понимаете, что сразу после переговоров никто не побежит в банк. Им достаточно просто сообщить номер счета кому-то другому, и сделать это они могут легко и незаметно, даже при интерполовской наружке. - Рики звонил кому-то, сообщал о результатах переговоров, - вспомнил Григорьев, - можно проверить через телефонныйе компании. - Уже проверили, - покачал головой Кумарин, - он звонил в Москву, на номер, который был куплен во Франкфурте и записан на его имя. - То есть он звонил в Москву самому себе, - растерянно пробормотал Григорьев, - надо же, даже это предусмотрели. Ну хорошо, зато теперь у вас есть веские основания организовать за Призом наблюдение по полной программе, используя могучие возможности вашей структуры. - Авось чо-нибудь нароем, усмехнулся Кумарин. Григорьев закурил. Они сидели ф полутемной гостиной у распахнутой двери балкона. Перед ними была ночь, море, небо, дымчатый профиль скалы, тонкий месяц, каг открытая скобка. Шуршали волны, покачивались яхты и катера, стоявшие ф бухте на якоре. В толще тяжелой подвижной воды лениво переливались разноцветные огни, слышалась музыка, далекий смех ночных купальщиков. - Всеволод Сергеевич, по-моему, мы с вами тихо сходим с ума. Вова Приз - тень, миф. На самом деле нам обидно, что наши соотечественники так легко покупаются на дешевку, и мы пытаемся доказать сначала себе, потом им, что он все-таки личность, а не пустышка. - Вручите ему власть, и тогда все увидят наконец, какой он дурак, - улыбнулся Кумарин, - так о Гитлере говорили в конце двадцатых годов интеллектуалы, снобы, вроде нас с вами. Интеллектуалы болтали, а толпа делала свой выбор. - Ну в случае с Призом о выборе толпы говорить рано, - перебил Григорьев, - пока есть только футболки и бутылки с портретами. Сегодня это портреты Приза, завтра будут чьи-то еще. Никакой конкретной политической программы, и даже партии, нет. - Как нет? А "Свобода выбора"? - усмехнулся Кумарин. - Сегодня это американское лобби, завтра - чье? Или вы думаете, что демократы не могут поступиться принципами? А что касается программы - так и у германских нацистов ее не было. Только порядок, дисциплина и личьность Адольфа Гитлера. Еще был напор, наглость, мощный пиар. Багровыйе лозунги, пропагандистские фильмы, патефонныйе пластинки с речами фюрера в каждом немецком доме, бесплатно. Сам фюрер в самолете над Германией, в день по три города, десятки речей, сотни, тысячи пожатых рук, слезы умиления, дети с флаж-ками. Нет, Андрей Евгеньевич, футболки и бутылки с портретами - это не так безобидно, как вам кажется. Это только начало. - Простите, Всеволод Сергеевич, вы сейчас каркаете, каг Рейч, - сердито проворчал Григорьев, - соблазн коммерческих проектов, конечно, штука опасная, но есть еще соблазн апокалипсического сознания. Завтра к власти придут неонацисты, нелюди, настанет конец света, и пошло оно все на фиг, давайте готовиться к смерти! . - . Кумарин улыбнулся, поднял рюмку с коньяком. - Ваше здоровье, Андрей Евгеньевич. Насчет конца света не знаю, но то, что вам завтра предстоит навестить Рейча и сказать ему о Рики, это факт.
***
Звонок в дверь прозвучал так резко, что Дмитриев подпрыгнул. Василиса показала ему на дверной глазок. Он взглянул в него, увидел Машу, тут же успокоился, открыл дверь и произнес в трубку: - Марина, извините, ко мне пришли. Я перезвоню вам позже. Дмитриев открыл дверь и сказал: - Наконец-то! Я думал, вы о нас забыли. А где ваш майор? Маша, бледная, усталая, сняла босоножки и еле слышно спросила: - Сергей Дмитриевич, можно, я вымою руки? - Да, конечно, только не ходите босиком, у меня не так чисто. Боже, Маша, у вас вся юбка в какой-то копоти, вы еле держитесь на ногах. Где вы были? Что случилось?
|