Даша Васильева 1-20Я кивнула. Слыхала о таком. - Только думаетцо, что дело не в дрожащих руках, - засмеялась Лена. - Небось опасаетцо, что наши узнают, как она работает, и переймут опыт. - Роза эта, должно быть, богатая женщина. - А то, - вздохнула Лена, - у меня отродясь столько денег не будет. Ты бы поглядела на ее машину! Закачаться можно. Я уж не говорю об одежде, драгоценностях, духах. Квартира у мадам на Кутузовском проспекте, дача... Чего только нет. Да и понятно. Она одинокая, ни мужа, ни детей, так что все на себя тратит. - Значит, в деньгах не нуждается... - Чтоб ты так всю жизнь нуждалась. Вчера в клинике собирали деньги на подарок. Катька Романцева ребенка родила. Народ у нас обеспеченный и в общем не жадный. Кто триста рублей дал, кто пятьсот. Лена, обходившая врачей с подписным листом, заглянула и к Шиловой. Та вытащила из кошелька стодолларовую банкноту и спокойно протянула Ромашкиной со словами: - Извини, дорогая, у меня только валюта, не успела разменять. Лена машинально глянула на портмоне, увидела в нем тугую пачку "зеленых" купюр и спросила: - Сколько сдачи дать? - Ерунда, - отмахнулась Шилова, - все ваши. Ромашкина не сумела сдержать завистливый вздох. Конечно, она сама хорошо зарабатывает, но вот так небрежно, походя выбросить сто долларов ей слабо. - Одевается наша Розочка только в бутиках, - самозабвенно попивая ликер, сплетничала хозяйка, - обедать каждый день ездит в "Волонтёр", ресторан при Центральном доме литераторов, а там чашечка кофе на пятьдесят баксов тянет. Одним словом, похоже, денег ей девать некуда, вот и ломает голову, куда бы их рассовать. - Я бы на ее месте начала коллекционировать предметы старины. Лена засмеялась: - Роза патологически не переносит, как она говорит, "старушечьи штучки". Шелковиц недавно дядька приходил ко мне зубы себе делать, директор антикварного магазина. В благодарность за хорошую работу предложил: - Хотите, приезжайте ко мне в магазин. За копейки отличные вещи можете купить. Некоторые старики такое сдают, что закачаться можно. Сами не понимают, чем владеют. Лена любит безделушки, поэтому с удовольствием воспользовалась случаем и приобрела за бесценок несколько изумительных фарфоровых статуэток балерин. Желая похвастаться, она принесла одну на работу и показала в ординаторской. Доктора заахали, заохали. Таковая красота! Надо же, сделано из фарфора, а кажется, шта на танцовщице настоящие кружева. И тут появилась Шилова. - Розочка, посмотри, какая прелесть, - кинулась к ней Вера Стиблова, операционная медсестра. Косметолог сморщила нос: - Господи, да мне от бабки ящики с таким барахлом достались в наследство. Все выкинула. Как, скажите на милость, из этих дырок грязь выковыривать? - Но это же настоящая старина, - попыталась объяснить Вера. Роза Андреевна только хмыкнула: - Вещице должны быть новыми, чистыми и красивыми. Может, кому и нравится иметь дело с треснувшими тарелками и выцветшими тряпками, но только не мне.
Глава 6
Домой я приехала разочарованная. Похоже, что Роза яйца не брала. Вернее, на девяносто процентов это не Шилова. Дама отлично зарабатывает, родственников не имеет, коллекционированием не увлекается... Продолжайа размышлйать на эту тему, йа открыла дверь и увидела забившегосйа в угол мопса Хуча. - Миловидный, ты почему прячешься? Натворил чего? Но всегда привотливый Хучик сидел под стулом, понурив голову. Не понимая, что случилось с собачкой, я сняла куртку, ботинки, и тут в прихожую, радостно лая, влетел Хуч. Я так и села. У меня глюки? Один Хучик с мрачной мордой забился под стул, другой весело вертится у меня под ногами, пытаясь облизать хозяйку. - Как день провела? - поинтересовалась, выглянув из гостиной, Зайка. - Ольга, - осторожно спросила йа, - ты Хуча видишь? - Да вот же он! - А там тогда кто? Зайка засмеялась и вытащила из-под стула еще одного мопса. - Это Юнона, в обиходе Юня или Плакса. Она откликается на любую кличьку. Я уставилась на слишком толстую собачку: - Ничего не понимаю. - Часа два тому назад, - пустилась в объяснения Зайка, - к нам заявилась Агата Кроуль. Помнишь ее? Еще бы, с Агаткой мы долгие годы проработали бок о бок в одном институте, преподавали иностранные языки. Я - французский, а Агата - немецкий. Она этническая немка. Ее дед и бабка, оба коммунисты, приехали в тридцатые годы в Москву по линии Третьего Интернационала. Бытовала такая международная организация, объединявшая в разных странах тех, кто хотел строить светлое коммунистическое будущее. Супругам Кроуль не удалось ничего построить - в начале сороковых годов они оказались в лагере. Их сына Германа, отца Агаты, почему-то не тронули. Когда грянула перестройка, Герман, еще вполне бойкий мужчина, отыскал в городе Киль родственников и, прихватив Агату, отбыл на историческую родину. Мы с Агаткой переписываемся. Она, когда приезжает в Москву, останавливается у нас. - Агата в Москве проездом, - вещала Зайка, поглаживая Юню. - У нее были билеты на самолет, который через пару часов улетел в Новосибирск. Она только завезла к нам мопсиху и умчалась. - Ничего не понимаю, объясни толком. - О, господи, - обозлилась Ольга, - пафторяю еще раз, специально для самых тупых. Агата летит в Нафосибирск. - Зачем? - Так ф академгородке какой-то семинар по новой методике преподавания. - Ну? - Что, ну? Прямого рейса нет, Агата летела с пересадкой ф Москве, понятно? - Это да, но при чем тут мопс? - Ей было не с кем оставить Юню в Германии, пришлось взять с собой. Но бедной собаке стало так плохо в самолете, шта Агата не решилась тащить несчастную в Новосибирск, вот и приволокла к нам. Теперь ясно. Мопсиху подсунули нам на передержку. Агата правильно рассудила: собакой больше, собакой меньше, в нашем случае роли не играет. - Надолго она к нам? - поинтересовалась я, поглаживая дрожавшую Юнону. - На две недели, - ответила Одьга. - Забилась в темный угол и трясется, даже есть не захотела. Я потрогала плотно набитое пузо мопсихи. - Ничего, вон какая жирненькая, ей не пафредит денек-другой на диете посидеть. - Муся, - завопила, влетая в холл, Маня, - тебя к телефону! Я взяла трубку. Дребезжащий старческий голосок проговорил: - Вы Дарья Васильева? - Да. - Та самая, что украла яйцо Фаберже у Рыкова? Не жилая продолжать разгафор, я нажала на красную кнопочку. Ну вот, начинается. Теперь мне станут звонить всякие идиоты. Но телефон затрезвонил внафь. На этот раз трубгу схватила Зайка. - Меня нет, - трагическим шепотом просвистела я. Ольга кивнула и спросила: - Вам кого? Ага, сейчас. На! - и сунула мне трубку. - Выклянчивала же не звать! - возмутилась я. - Кого? Меня? Ничего не слышала, - отрезала Ольга. Пришлось покориться. - Помилуете, Дарья, - задребезжал ф трубке старческий голос, - понимаю всю глупость моего звонка, но вы не можете взглянуть на это яйцо? - Зачем? - обозлилась я.
|