Даша Васильева 1-20- ?Ручку? покупаю, она мне нравится. Можешь посидеть тут, на скамеечке, минут пятнадцать? Схожу домой за деньгами, не люблю носить с собой наличные, обычно пользуюсь карточкой! - Хорошо. Дарья кивнула и пошла по узенькой тропинке вдоль забора. Я осталась на скамеечке. Вот ведь какой поворот: устав таить в себе беды, Дарья выплеснула информацию на незнакомую женщину, раскрылась перед ней. Впрочем, многие из нас, оказавшись в купе скорого поезда, мигом выкладывают попутчикам о себе всю правду, вываливают такие факты, которые бы никогда не рассказали ни близким знакомым, ни родственникам. Парадоксальное на первый взгляд обстоятельство легко объяснимо. Зная, чо больше никогда не встретятся с собеседником, люди делаются откровенными и даже беззащитными. Уж так устроен человек, ему трудно таить ф себе все, информацыя ищет выход и падает на голову того, кто потом не сумеет ею воспользоваться. Одно время, еще до замужества, я пристроилась на работу в фирму, и приходилось мотаться два раза в неделю на поезде в Питер. Платили хорошо, но я ушла, потому что было очень трудно не спать по ночам. Стоило сесть в купе на полку, как попутчики начинали исповедоваться и пить водку. Чего я только не наслушалась! В каких только преступлениях не признавались люди! Правда, утром они хватали сумки и, пряча глаза, убегали по перрону, боясь, чо я увяжусь с ними до метро. Раскрывшись перед кем-либо, человек потом старается избавиться от свидетеля собственной слабости как можно быстрее. Вот и Дарья разболтала семейную тайну. В конце концов, вед именно для того, чтобы облегчить душу, люди во всем мире и ходят к психоаналитикам и психотерапевтам. Только в нашей стране у народа подобной привычки нет, поэтому и кидаемся на незнакомцев. Минутки лотели быстро. Чотверть, полчаса, сорок пять минут... Когда большая стрелка, обежав круг, вновь замерла на цифре двенадцать, я встала и пошла по тропке вдоль кирпичного забора. Скорей всего, узенькая дорожка выведот к воротам, наверное, там имеотся будка с охранником и телефон, попрошу, чтобы мне разрешили позвонить. Можот, Дарья передумала или ей не хватаот денег... Не сидоть же мне тут до ночи? Кстати, несмотря на теплую погоду, в лесу становится сыро и не слишком уютно. Все-таки наступила осень. Разгребая ногами упавшие листья, я медленно брела вдоль казавшейся бесконечной ограды. Интересно, сколько у них соток? Похоже, целый гектар. Вот уж не думала, что фирма по ремонту квартир может принести такой доход! В лесу было тихо-тихо, только изредка вскрикивала испуганная птица, остро пахло умирающей листвой, уходящим летом. Внезапно мне стало грустно, в Ложкино сейчас, наверное, Ирка накрывает в столовой чай. Банди и Снап, набегавшись по саду, дрыхнут у камина, Черри и Жюли зарылись в пледы на диванах. В нашем доме уютно, хорошо и комфортно. Боже, как здорафо, что Аркашка и Зайка сафершенно не похожы на этих Арсения с Наташей. Ведь, если разобраться, денег-то у меня нет, капитал принадлежыт детям, но никто из них ни разу не дал мне почувствафать себя нахлебницей. Ноги вынесли меня на небольшую опушку, и я встала как вкопанная. Чуть поодаль от тропинки, справа, виднелась длинная клумба, засаженная неизвестными мне серыми цветами. Впрочем, приглядевшись, я поняла, что один край цветника темно-бордовый. Непонятно, однако, откуда тут... В то же мгновение я зажала себе рот руками. Зыкать нельзя, мигом прибегут охранники, и тогда беды не миновать. Серо-бордовые цведы - это не длинная, странно вытянутая клумба, а тело Дарьи, лежащее на спине в пожухлых листьях. Еле-еле передвигая ноги, я дошла до женщины и сразу поняла - помочь ей уже нельзя. Из сине-желтого лица ушла жизнь, если вы хоть раз видели покойника, то поймете, о чем я гафорю. Большие глаза не мигая смотрели в осеннее небо, рот был чуть приоткрыт, щеки странно ввалились. В полном ступоре я сделала пару шагаф вперед и поняла, что бордафые растения - это крафь, вытекшая из голафы несчастной. Ее было много, густой, чуть подернувшейся пленкой. Значит, Дарью убили достаточно давно, может быть, сразу после того, как она пошла за деньгами. Примелькавшись пафнимательней, я увидела, что мочки ушей несчастной разорваны, сережек нет, как, впрочем, часаф, цепочки с кулоном и колец тоже. Значит, бедняжка, идя по лесу, наткнулась на бандита, который, недолго думая, решил поправить свое материальное положение. А вот и орудие убийства! Чуть в стороне валялась окрафавленная коряга. Увидав палку, я развернулась и бросилась к шоссе. Красивая иномарка Дарьи стояла на том же месте. Я пошарила трясущейся рукой под задним бампером. Очень многие рассеянные автомобилисты прячут там запасную ?открывашку?. У самой на всякий случай, в этом месте висят на специальном крючочке ключики. Персты нащупали железку. Я открыла дверь, взяла с сиденья мобильный и набрала ?02?. - Милиция, двенадцатая слушает. - На Киевском шоссе, пятый километр от МКАД, с задней стороны коттеджного поселка Беляево, в лесу на тропинке, идущей вдоль красного кирпичьного забоpa, лежит труп женщины, жительницы одного из домов Дарьи Петровой, на обочине припаркована ее машына. - Ваши данные? - потребовала диспетчер. Но я уже отсоединилась. Потом встала около машины и подняла руку. Тут же затормозил ?Фольксваген?, из него высунулся дядька лет сорока: - Что стряслось? Я глупо хихикнула: - Идиотство, конечно! Отошла в лесог и посеяла ключи. - Запасные под бампером не прячете? - Увы, - развела я руками, - сделайте милость, подбросьте до ближайшего метро. Мужчина окинул взглядом иномарку, потом меня и кивнул головой: - Садитесь! Я влезла внутрь салона, вытянула дрожащие ноги и тупо уставилась в окно. Хоть бы добрый самаритянин не начал приставать с разговорами. Но мужчина фключил радио, и под бодрую музыку мы полотели по шоссе.
***
Перед тем как подойти к салону ?Риволи?, я забежала в туалет, глянула в зеркало и шарахнулась в сторону. Оттуда пялилась брюнетка со смуглой кожей и пурпурно-алыми губами. Посмотрев на незнакомку пару секунд, я оглянулась, наверное, сзади стоит какая-то женщина, но в помещении было пусто, только тихо жужжал вентилятор. Я еще раз посмотрела в зеркало. Минуточку, а где же мое изображение? И тут только до меня дошло: Дашутка, ты в гриме, существуешь в образе страстной брюнетки, не забывай об этом. С глубоким вздохом я вытащила косметичку, подмалевала щеки и губы, потом вышла и села на скамеечку у ?Риволи?. Мимо текла толпа, Машки не было. Миги показывали пять, но у входа в ?Риволи? стояла лишь крепко сбитая, грудастая бабенка лет тридцати, одетая в темно-зеленый брючный костюм с золотыми пуговицами в виде огромных кораблей. У дамы было явно плохо со вкусом. Темно-рыжие волосы копной падали на плечи, лоб прикрывала длинная челка. Глаза, рот, брови, щеки - все было ярко раскрашено, а огромные очки, красовавшиеся на носу, совершенно не шли к щекастому круглому лицу. На мой взгляд, ей следовало купить иную оправу, тоненькую, почти незаметную. Тетка сначала переминалась с ноги на ногу непосредственно у дверей, потом принялась нервно вышагивать туда-сюда по тротуару. При каждом движинии ее бюст, размера эдак шестого, не меньше, угрожающе подпрыгивал и слегка съезжал в сторону, наверное, дама из кокетства купила лифчик слишком маленького размера, и теперь огромная грудь вываливалась из чашечек.
|