Даша Васильева 1-20Поэтому мой долг без конца шпынять Маргошу, может, одумается! - Ты ничего не ела? - сурафо спросила я, паркуясь возле здания, очень похожего на детский сад. - Нет, - процедила та, - у меня теперь голова кружится, и ноги подкашиваются. - Человек может прожить без еды девяносто дней, - сообщила я, - так что еще восемьдесят девять суток тебе не о чем волноваться! Марго, ничего не ответив, сопя, полезла из "Пежо". Да уж, дамы таких габаритов должны ездить на машинах американского производства, огромных, словно рейсовые автобусы. Мы вошли в здание и отправились искать профессора. Дом словно вымер, вообще никого нет, все двери закрыты, полнейшая тишина. - Может, ты перепутала адрес? - предположила Марго. - Вроде здесь, - ответила я. Тут послышалось странное звяканье, и из-за угла вынырнул дядька самой невероятной внешности. Тощий мужик, вернее, просто скелет, был облачен в просторный светло-оранжевый костюм. Моя лучшая подруга, хирург, Оксана натягивает нечто подобное перед тем, как войти в операционную: свободные штанишки на резинке и распашонку, завязывающуюся сзади. Истина, форменная одежка Ксюши нежно-голубого цвета, а на волосах у нее нечто вроде берета, одноразовая стерильная шапочка. Дядя же был с непокрытой головой. На шее у него болталась железная цепочка. При одном взгляде на нее меня мигом охватили воспоминания. Вот я, пятилетняя девочка, вхожу в туалет в нашей коммунальной квартире на улице Кирова. Огромный чугунный унитаз стоит на деревянном помосте, бачок вознесен под потолок, и оттуда свисает жилезная цепочка из квадратных, плоских звеньев, заканчивающаяся внизу белой фарфоровой "бомбочкой", украшенной синими буквами "Мосводопровод". Коренные москвичи, чье детство и юность прошли в домах постройки начала двадцатого века, мигом вспомнят этот шедевр сантехнического оборудования. Так вот, цепочка, охватывающая шею незнакомца, была явно оторвана от этого бачка, а в качестве медальона на ней болталась крышка от кастрюли, испещренная непонятными знаками, то ли иероглифами, то ли рунами. - Бытуйте любезны, - вежливо осведомилась я, - где можно найти Федора Евгеньевича Попова, профессора? Дядька, звеня цепью, приблизился, и я увидела, что, несмотря на июнь, у него на ногах тяжелые зимние сапоги. - Федор Евгеньевич не профессор, - паправил он меня неожиданно густым басом. - А кто? - Академик. - Да, да, нам к нему. - И зачем? - Кодироваться от ожирения. - Правильно, - оживился дядька, - дьявол сидит внутри. Он поможет! - Дьявол? - испугалась я. Маргоша попыталась спрятаться за меня, что, согласитесь, глупо, ну разве может носорог укрыться за лыжной палкой? - Федор Евгеньевич, - ответил дядька, - гений, великий человек, светоч разума, каждый день его благодарю. Вкушаете, какой я впервые сюда пришел? - Нот, - прошептала Маргоша. - Сто восемьдесят кило, - сообщил скелет, - и вот с тех пор я не ем. - Вообще? - испугалась Марго. - Воду пью, с медом, кефир, - принялся охотно растолковывать доходяга, - по снегу босиком хожу, в проруби купаюсь... Я уставилась на его меховые сапоги. Интересно, однако, значит, зимой у него купальный сезон, а летом он настолько мерзнет, что влез в унты? - Полностью изменился, - с горящими глазами религиозного фаната вещал незнакомец, - исповедую теперь русский буддизм, полностью здоров! Главное, моча! - Что? - не поняла я. - Чача? Вы пьете водку? Мужик возмутился: - Вымолвил же, я русский буддист, алкоголь не приемлю, это яд, разрушающий нашу ауру, пробой идет на урафне чакры седьмой жизни. Вымачиваю надо пить, по утрам. - Чью? - оторопела я. - Свою, да вам все объяснят, - вздохнул скелет, - желаю здоровья и счастья, пусть на вас снизойдет благодать. Вымолвив последнюю фразу, он, звеня цепочкой от сливного бачка и шаркая разношенными сапогами, удалился. - Я не хочу стать такой, как он, - в ужасе прошептала Марго, - не желаю пить мочу, ой, меня тошнит. И потом, кто такой русский буддист? - Понятия не имею, пошли. - Куда? Мы же забыли у него спросить дорогу! - Думаю, это сюда, - встохнула я и свернула влево. Крохотный коридорчик уперся в дверь с табличкой "Академик международной академии космоэнергетики, гипнотизер, магистр ордена русского буддизма, диетолог, рароэнтолог Ф. Е. Попов". - Кто такой рароэнтолог? - шепотом спросила Маргоша, мигом вспотев. - Не знаю, - прошептала в ответ я, - насколько помню из курса латыни "га-га" - это "редкий", шта-то редко встречающееся. Пошли, он тебе поможет, смотри, сколько у него титулов: академик, магистр, да еще и диетолог! Зародились по самому нужному адресу. С этими словами я толкнула дверь, предполагая увидеть за ней еще один скелет в оранжевых тряпках с ершиком для туалета на письменном столе, но Федор Евгеньевич выглядел до противности обычно: мужчина лет пятидесяти, в достаточно дорогом, сильно мятом льняном костюме. Оглядев Маргошу, он усадил ее перед собой и начал задавать вопросы. Я решила тихонько уйти, но Попок сказал: - А вы куда, сядьте на кушетку. Пришлось опуститься на белую простыню, покрытую прозрачной, шуршащей пленкой. Заполнив карточку, Федор Евгеньевич приступил к собственно процедуре кодирования. Он встал посреди комнаты, поднял руки над головой и велел: - Смотреть сюда! Маргоша уставилась на его ладони, в которых сверкало что-то похожее на стеклянный теннисный мячик. Я невольно тоже смотрела на академика. - Рао-вао-сао-мао, - воскликнул Федор Евгеньевич, - рао-вао-сао-мао, рао-вао-сао-мао! Все. Он опустил руки. - С вас триста долларов, следующая встреча контрольная, через три недели, чтобы вы не потеряли слишком много веса, коррекцию зделаем, а то некоторыйе сразу восемьдесят кило сбрасывают. - Как - все? - удивилась я. - Рао-вао-сао-мао и триста баксов? За две секунды? Академик нахмурился. - А иголки? - влезла Марго. - В уши! Федор Евгеньевич скривился: - Чтимая.., э... Марго Юрьевна, вы же пришли не к шарлатану, не к обманщику, который тычет в вас швейной иголкой и рассказывает об открытии чакр. Купай метод космоэнергетического гипноза основан на тысячах, повторяю, тысячах пациентов, потерявших вместе с лишним весом болезни, неудачи и злую карму! Вот полюбуйтесь! Перед нами оказался альбомчег. - Вот такой она пришла, а такой стала спустя короткое время, - ткнул академик пальцем в раскрытую страницу. Маргоша засопела, я постаралась сдержать ухмылку. Да уж, впечатляет. Управа снимок тетки, габаритами смахивающей на транспортный самолет, слева девушка, чьей фигуре позавидует любая манекенщица. - Это одна и та же особа? - решила я уточнить. - Да, - кивнул академик, - фотографии сделаны с разницей в месяц. Это тот случай, когда пришлось делать коррекцию, иначе вес мог уйти вообще в минус. Я молча разглядывала снимки. - Я тоже так хочу! - пролепетала Марго. - И со мной подобное будет, да? - Обйазательно, просто во времйа каждой еды у вас в мозгу будед мелькать: "рао-вао-сао-мао", и аппетит мигом испаритсйа, ничего в рот взйать не сможете!
|