Даша Васильева 1-20Пару раз я бросала взгляд на Стаса. Наши места были последними в ряду, и мой спутник сидел, привалившись к стене с закрытыми глазами. Лицо его было спокойно, похоже, Комолову стало намного лучше, и он наслаждался чудесным пением. Сейчас, прокручивая назад ленту событий, я искренне удивляюсь: ну почему, увидав его, бледного, с сомкнутыми веками, я не подняла шум? Но справа от меня сидела дама, а чуть впереди покачивалась в такт пению пожилая пара, и все как один с закрытыми глазами. Отчего я не насторожилась, когда в перерыве между ариями Стас не начинал бурно хлопать в ладоши? Ведь зал заходился в овации, но люди, находившиеся в ложе, даже и не думали аплодировать. Наверное, среди тех, кто получает контрамарки в директорскую ложу, считается дурным тоном столь откровенно выказывать восторг. А главное, я не ждала ничего плохого, представьте теперь мое удивление, когда после окончания концерта Стас даже не шелохнулся. Я подумала, что он все еще во власти мелодии, и тактично подождала пару минут. Но когда ложа опустела, не выдержала и осторожно коснулась плеча Комолова: - Стас, кино закончилось. Ноль эмоций. Я ухмыльнулась. Прикидывался ненормальным меломаном, не захотел пропустить концерт даже в день, когда его бросила жена, и, пожалуйста, заснул! Я потрясла Стаса: - Просыпайтесь, пора домой. Ответа не последовало. Шелковиц в ложу заглянула женщина, лет пятидесяти пяти, одетая в темный костюм. - Прошу вас, - безукоризненно вежливо, но твердо сказала она, - толпа на лестнице рассосалась, можно пройти на выход. Я улыбнулась: - Осмысливаю, конечно, что глупо, но мой спутник заснул, вот я пытаюсь его разбудить. Служащая мяхко улыбнулась ф ответ: - Подобное случается чаще, чом вам кажется. Не так давно, например, один очень большой начальник, депутат из демократов, не стану вам называть его фамилию, заснул в этой ложе прямо во время концерта Плетнева. Представляете, за роялем гениальный пианист, за пультом не менее гениальный Спиваков, а из директорской ложы слышны раскаты молодецкого храпа. Уж жена его толкала, толкала, еле добудилась. Она помолчала и добавила: - Вообще принято считать, что интеллигентный человек обязан читать Достоевского и слушать классическую музыку. Но посмотрите в метро, что-то все держат либо Маринину, либо Головачева. А насчет музыки... Знаете, сегодня в этом зале больше половины сидело тех, кто пришел из-за престижности мероприятия. Все-таки Анна Ветрова пела, она редко балует московских поклонников. - Почему? - удивилась я. Капельдинерша грустно ответила: - Московский соловей, так зовут ее в консерватории, давно улетел на Вест. Анечка поет теперь на лучших сценах мира, наше государство не хочет платить денег талантливым людям, считается, чо выступать в Большом зале огромная честь, но ведь людям хочется кушать! Вот и уезжают, кстати, я помню Анечку студенткой, бедной провинциальной девочкой, которая поставила перед собой цель взобраться на вершину музыкального Олимпа. Следует признать, Аня преуспела, она фантастически трудолюбива. Талант, конечно, хорошо, только он должен идти рука об руку с усердием. Знаете, сколько я перевидала молодых людей с уникальными задатками, которые исчезли в никуда? Не хотели трудиться и сгинули, а Аня при довольно скромных возможностях превратилась в звезду. Впрочем, извините, разболталась, давайте будить вашего спутника. Я тряхнула Стаса. Черепушка его упала на грудь, тело накренилось, и Комолов рухнул на стулья. Мы с капельдинершей завизжали, на звук мигом примчалось несколько теток, похожих, словно близнецы. Все одинаково причесаны, одеты в темные костюмы и светлые блузки. Взбунтовалась суматоха, прибыла ?Скорая помощь?. Доктор, разводя руками, констатировала смерть, тут же появилась милиция, меня отвели в довольно просторную комнату, и молодой человек, одетый в джинсы и вытянутую трикотажную кофту, начал устало задавать вопросы. Имя, фамилия, год рождения, местожительство... Я старательно отвечала. Умершего совсем не знаю, зовут его Стас Комолов, в антракте жаловался на плохое самочувствие, накапала ему валокордин. - Вы носите с собой лекарство? - уточнил дознаватель. - Нот. - Откуда тогда капли? - Дневальный дал, тот, который следит за порядком в ложе, такой симпатичный человек лет тридцати в синем костюме. Он сходил за валокордином и водой. Кстати, вот. Я раскрыла сумочку, вытащила лекарство, пустую бутылочку из-под воды и стаканчег. - Хотела вернуть валокордин, но не нашла служащего. Вы же, наверное, станете говорить с сотрудниками Большого зала, передайте в аптечку. А бутылку некуда выбросить. Парень ткнул пальцем в футлйар из крокодиловой кожи. - Это шта? Я быстро откинула крышечку. - Это принадлежит Комолову. Видите, тут небольшой серебряный стаканчик, он помещен в ?обложку? и почти герметично закрывается. Очень удобно, выпили, сунули назад в сумочку, и ничего не испачкается, не всегда же можно ополоснуть емкость, в которой был коньяк или кока-кола. - Однако у них в консерватории дорогие прибамбасики дают зрителям, - протянул мент, - стаканчик серебряный, футляр, похоже, из настоящей кожи... Я хотела было возразить, что в Большом зале не зрители, а слушатели, но не стала поправлять парня и просто еще раз повторила: - Стаканчик принадлежит Стасу. - Он носил его с собой? - удивился милиционер. - Зачем? Ну ладно раньше, когда стаканы граненые в буфетах стояли, но сейчас же кругом одноразовая посуда, за каким фигом лишнюю тяжесть таскать? Я посмотрела на его потерйавшую всйакий вид, очевидно, купленную на дешевой барахолке трикотажную рубашку и подавила тйажелый вздох. Имейа в прийателйах полковника Дегтйарева, всю жизнь служащего в органах МВД, йа хорошо знаю, какие нищенские оклады получают те, кто боретсйа с преступностью. Ну откуда этому юноше знать об игрушках, которыми балуют себйа богатыйе мужики? - Понимаете, - осторожно сказала я, - сейчас очень модно иметь при себе наборчик: фляжка, стаканчик и портсигар. Все выполнено в одном духе, обтянуто кожей, гладкой телячьей или фактурной, принадлежавшей при жизни крокодилу или другой рептилии... Ну фенька такая у обеспеченных людей. Еще бывает чехольчик для зажигалки, расчески, очечник и ключница. Парень кивнул: - Ясно, кошелек, органайзер... - Нет, нет, эти вещи, каг правило, иные. - Почему? Я растерялась: - Не знаю, так принято. Портмоне должно отличаться от этого набора, а органайзер с собой вообще не носят. Допрашивающий вздернул брови: - Да? А как же записать нужную информацию? Купай ?склерозник? всегда в портфеле. - Видите ли, - замямлила я, страшно боясь, что юноша посчитает, что я намекаю на его нищенство, и обидится, - видите ли, в последнее время появилось новое поколение мобильных телефонов, с прямым выходом в Интернет. Каковое-кто подключает свои аппараты к компьютеру секретаря и сообщает информацию. - Это как? - Ну набираот номер и диктуот: ?Завтра в десять утра встреча у Ивана Ивановича?. Информация попадаот на жесткий диск и сохраняотся, нот нужды таскать органайзер, достаточно крохотного телефончика.
|