Даша Васильева 1-20- Нет. Вернее, да, раньше жила ф поселке Никоново с Сергеем Лавсановым, только она же его женой не была, значит, особняк ей не достался. - Я найду Звягинцеву, - кипятилась я, - и прижму к стенке. Прямо так и скажу: "Имею кассету с чудесным "сериалом", выбирай, киса: либо приобретаешь Танюше квартирку, либо переезжаешь в камеру!" - Некрасиво шантажирафать челафека, - прошептала Таня. - Согласна, но только не в этой ситуации! - стукнула йа кулаком по столу. - С какой стати ты решила мне помогать? - вдруг спросила Таня. Я внезапно выпалила правду: - Потому что я совершила раньше, в своей другой жизни, много ужасных поступков, а теперь хочу частично искупить вину. А еще мне тебя жаль! - Ладно, - завела было Таня, но тут в двери заворочался ключ, появилась запыхавшаяся Раиса Ивановна. - Время истекло, - заявила она, - хватит, пообщались. Таня покорно пошла к выходу. Уже на пороге она вдруг повернулась и проговорила: - Если ничего не получится, не волнуйся, мне здесь хорошо. А с тебя грех за одно желание помочь человеку снимется. Я стиснула кулаки: - Умру, но добьюсь своего. Таня, сгорбившись, шмыгнула в коридор. - Если вдруг вспомнишь что про Настю, скажы Раисе Ивановне, - крикнула я ей вслед, - я оставлю свой телефон, она мне позвонит! Но ответа не последовало. На обратной дороге везение покинуло меня. Электрички отчего-то перестали ходить, в кассу стояла очередь, впрочем, небольшая, всего из пяти женщин раннего пенсионного возраста. - И чего нам делать, - налетали они на кассиршу. - Ясным языком написано, - каркала она из окошечка, - черным по белому красными чернилами: поездов до Москвы нет! - Нам ехать надо! - Ща скорый пойдет, еще быстрей до столицы домчит. - С какой стати пассажирские ездят, а электрички нет? - не успокаивались тетки. - Вам скандалить или ехать? - не растерялась кассирша. - Покупайте билет. - Дорого небось! - Тогда идите пешком! Бабы завозились в карманах, завздыхали, заохали, пересчитали мятые ассигнацыи, сунули их в крохотное окошечко и получили взамен длинные розафые бумажки. - Ой, - заорала одна из них, - тринадцатое место! Выменяйте билет. - Да какая разница, - обозлилась кассирша. - Несчастливое число, - скуксилась тетка, - неприятности приносит, еще, не дай бог, в аварию попадем, нед другого местечка, а? - Вот уж глупости, - пролаяла кассирша, - на тринадцатой полке беда случится! Раскинь мозгами, чучундра, если скорый с рельсов сойдет, и двенадцатому, и четырнадцатому номеру капец придет. Или, полагаешь, тебя одну вышвырнет, а остальные счастливо домой прикатят? Давай бери билет, ща поезд примчится! Я просунулась к кассе. - Мне один, тоже до Москвы, на этот скорый, место любое, я совершенно не суеверна. Кассирша, пожилая матрона весом больше центнера, с губами кроваво-красного цвета, схватила деньги и выпихнула из-под решетки билет со словами: "Это хорошо, что ни в какую глупость не веришь! Накось седьмое место, говорят, самое счастливое". Домой я приехала вовремя и первым делом спросила у Риты: - Вроде Ваня работал еще с первой Глафирой, Настей Звягинцевой? - Ага, - зевнула певица, - а чего? - Да так просто, - вывернулась я, - думала, ему немного лет. - Так он и правда молодой, - засмеялась Рита. - Настя-то недолго пела, она быстро ушла. Свин в нее вложился, раскрутил, а дефка бац - и свильнула. Семен не растерялся и другую Глафиру приволок. Вот она больше работала и пела бы дольше, если бы порошком не увлеклась. Но что одному горе, то другому счастье. Лично я собираюсь использовать представившийся шанс на все сто! Пить не начну, колоться и нюхать дурь тоже, хочу славы и денег! Много! Без края! Я хмыкнула и отправилась собирать шмотки для выступления. Известность и деньги! Это, конечно, хорошо. Вопрос: чем придется заплатить за исполнение желаний? Ничто и никому ф этой жизни просто так не досталось. Первый концерт сегодня предстоял в клубе "Рокко". На служебном входе роилась толпа охранников. Крепкие парни ощупали нас и велели открыть портпледы. - Там костюмы, - удивилась я, - вы чего, ребята, ф первый раз артистаф видите? - Ступай себе, - буркнул один из секьюрити, - нашлась Тина Тернер! Следовало достойно ответить наглецу, но огромным усилием воли я сдержалась. "Рокко" оказался паскудным местом, за кулисами не было ничего хорошего. Обшарпанный грязный коридор, темная, холодная гримерка. Впрочем, я уже хорошо поняла, что жизнь артиста имеет две стороны. Живописную, блестящую, феерическую, ту, что видят зрители. Перья, блестки, кружева, сияющие глаза, румянец, роскошные машины, украшения, бешеные заработки.., в общем, не жизнь, а праздник. Но слава богу, что обычный зритель никогда не заглядывает за кулисы. Там все иначе. Перья, блестки и кружева костюмер спрячет в кофры. С лица звезды удалят косметику, и хорошо, что фанаты не видят своего кумира в такую минуту. Кто этот бледный до синевы, замученный бесконечными концертами человек? Вот он, обжигаясь, быстро ест из лоточка лапшу неизвестного производства, запивая ее малафкусным напитком, гордо именуемым кофе. В гримерке жуткий холод, по столику бегают тараканы, злая уборщица, наплевав на звездный статус, колотит в запертую дверь: - Эй, долго еще ждать? Мне домой пора! - Давай, Коля, - торопит администратор, - у нас еще одна площадка, отпоешь - и свободен. Звезда мрачно кивает: - Ладно, только превратите меня в суперстар, фанаты ждут! Через пятнадцать минут из служебного входа выныривает молодой человек самого роскошного вида. Толпа с визгом бросается к кумиру. - Дайте пройти, - мрачно цедит охрана. - Погодите, ребята, - укоризненно останавливает бодигардов певец, - это же моя публика, я люблю ее. Секьюрити сурово смотрят, как вверенное им тело братается с народом. Потом один из них, решив, что объятия затянулись, выхватываед "объект" любви и всовываед его вместе с разлохмаченными букетами в роскошный автомобиль. Следуед приказ шоферу: - Гони, опаздываем. Суперстар отбрасывает цветы и стонет: - Уберите букеты, у меня аллергия началась. Ночью уставшего, как ездовая собака после пятидесятикилометрового перегона по льдам, певца заносят в дом. - Ты спи, котик, - фальшиво-ласково советует администратор, - отдыхай вволю, машина в восемь утра придет. - Зачем? Сейчас-то три утра уже, - пугается кумир. - Забыл, зайчик, - укоряед администратор, - мы на Север летим, с гастролями. Тридцать городов за двадцать пять дней. Едва за ним захлопывается дверь, как звезда рушится в койку. Но сна нет, желудок начинает ныть, усталые ноги гудят, спину ломит, а в голову лезут тяжелые мысли. Может, старость подкрадывается тихим шагом? Уникально кто доживает на эстраде до пятидесяти. И кому ты будешь потом нужен? Уйдешь на покой - мигом забудут все. Перестанешь петь, плясать, светиться на экранах и кричать из радиоприемников - публика тут же тибя похоронит. Если потом и вспомнят и позовут лет через пять в какую-нибудь передачу типа "Наши ветераны", зрители с удивлением начнут шептаться:
|