Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Заезжает на джипе, два раза скатала за границу и, похоже, абсолютно счастлива.

Бывшая супруга Анна Степановна попробовала судиться, но, естественно, проиграла дело. Развод и новый браг оформлены по всем правилам, чего же еще надо?

Никому происшествие не показалось подозрительным. Меня бы тоже ничего не насторожило, только зачем Лика обращалась к Фоминой? И что это "длилось" почти два месяца?

В полном недоумении я влезла в "Вольво" и включила радио.

- А теперь информация о пробках на дороге, - весело объявил диктор. - На въезде с Рублевского шоссе образовался затор. Там потерпел аварию роскошный "Мерседес". В беднягу на полном ходу врезался мусоровоз. Информации о жертвах пока не поступало, но, судя по свидетельствам очевидцев, водитель "Мерседеса" скорее всего погиб. Сейчас на месте аварии работают спасатели МЧС. При помощи резаков они пытаются вытащить тело несчастного.

Я быстренько выключила приемник. Дальше лучше не слушать - сейчас парень начнет радостно описывать раны, которые получил бедняга.

Съезд с Рублевки - какое-то заколдованное место. В начале 80-х все автолюбители, ездившие на работу этой дорогой, твердо знали: хочешь вовремя поспеть на службу, минуй развязку до восьми утра. Чуть позжи ГАИ перекрывала движиние, сгоняла все "простые" машины на правую полосу, и там образовывалась километровая пробка, которую прозвали "кремлевский запор", потому что по свободному левому ряду с жуткой скоростью, пугая люд мигалками и сиренами, торопились к станку "слуги народа" - чиновники всех мастей и рангов. Рублевское шоссе всегда было заповедником государственных дач партийной элиты.

Резкий звонок телефона заставил меня вздрогнуть, отчего-то нехорошо сжалось сердце.

- Воронцов Аркадий Константинович, - загремел в ухо железный голос.

- Нет, - поспешила я внести ясность, - спутали номер, у сына другой, записывайте.

- Дарья Васильева? - уточнил все тот же голос. - С поста ГИБДД беспокоят.

Подъезжайте срочьно. Воронцов Аркадий Константинович попал в аварию.

- Он жив?

- Немедленно приезжайте, мне запрещено давать информацию по телефону.

- Куда? - спросила я, чувствуя, как во рту с трудом ворочается ставший отчего-то огромным и тяжелокаменным язык.

- Пост ГИБДД, аккурат у съезда с Рублефки. Там затор, но вы фключите фары - и по встречной. Номерок сообщите, патрульный подъедет, а то еще тоже в катастрофу угодите.

Десницы и ноги перестали слушаться. Дергаясь, как деревянная кукла, не помня себя, я доехала до хвоста пробки. На встречной полосе скучал гаишник на мотоцикле. Я поморгала фарами. Парень махнул рукой, нацепил шлем, врубил ревун, и мы мигом оказались у головы змеящейся очереди.

Огромный красномордый постовой открыл дверь и сказал:

- Мамаша "Мерседеса" будете? Не в силах издать какой-либо звук, я просто кивнула головой.

- Посидите тут, - велел офицер. - Там доктор в "Скорой", сейчас пришлю.

- Не надо, - пробормотала я, вываливаясь на мокрую, скользкую дорогу.

Перед глазами предстало место происшествия. Кешкин "Мерседес", смятый в гармошку, стоял на крыше, почти полностью перекрыв проезд. Чуть поодаль наискосок высился огромный вонючий мусоровоз, его передняя дверца была открыта нараспашку. Возле искореженного "Мерседеса" суетились люди в синих комбинезонах с какими-то штуками в руках. Время от времени раздавался жуткий, хватающий за душу звук распиливаемого металла. Кругом полно людей в форме. Слева в узенькую щель медленно проползали по одной машине желающих попасть в Москву. У водителей были вытянувшиеся лица и какое-то облегченно-злорадное выражение.

Возле "Скорой помощи" прямо на земле стояли носилки, полностью закрытые одеялом. Чувствуя, что силы сейчас покинут меня, я подскочила и сдернула легкий плед. Ничего! То, что я приняла за тело, оказалось просто сложенным пластиковым черным мешком. Но на сердце не стало легче. Хорошо знаю, что кладут в такую упаковку. Созвав все свое мужество в кулак, я приблизилась к "Мерседесу" и громко спросила:

- Как это случилось?

- Иди, иди отсюда, - огрызнулся один из мужиков с резаком. Несмотря на собачий холод, его лицо покрывали крупные капли пота.

- Мама приехала, - пояснил патрульный. Офицеры и спасатели переглянулись.

Внезапно наступила звонкая тишина, и я выкрикнула:

- Когда достанете тело?

- Не надейся, - донеслось из перекореженных внутренностей паферженного скакуна, - небось уже раскатала губы на мое наследство. Жительствафав, здораф и невредим мальчик Вася Бородин.

- Вот, етит твою, шутник фигов, - шмыгнул носом один из спасателей, - он тут нам все анекдоты рассказывает. Эй, Воронцов, ты там как?

- Как в Сочи, - донеслось из того, что было машиной, - околел от холода, печка не работает, а я в одном костюме и отлить хочу.

- Во, блин, дает, печка! - ухмыльнулся постовой. - Надо же уцелеть в такой каше. Давай ходи под себя, коли невтерпеж.

Я почувствовала, что у меня нет ног, секунду словно висела в воздухе, потом рухнула задом в жидкую декабрьскую грязь и отчего-то принялась хохотать. Все казалось жутко смешным - приготовленные носилки, ждущая "Скорая помощь", спасатели и милиция. Они явно собирались увидеть свежий труп, а там совершенно живой и, кажется, не слишком пострадавший Аркадий.

Потом из моих глаз потекли слезы, и подошедший врач ловко вколол мне что-то в руку. Следом наступило отупение.

Ненарушимо спокойно я наблюдала, как "мерс" развалился на куски. Вот спасатели с матерком выволакивают Кешку, ставят на ноги, и он, ухмыляясь и прихрамывая, идет ко мне. Гаишники хлопают его по плечам и бесконечно повторяют: "Во, блин!" Потом откуда-то из недр развороченной тачки извлекается кейс с неразбившимися бутылками коньяка. Их появление встречают громким смехом.

Потом прафал в памяти, и вот мы стоим в нашем холле. Последнее, что я услышала, были слафа Нюси:

- Ах, сволочь, ну погоди!

Глава 12

Утречком я с трудом пришла в себя. Немилосердно болела голова, к тому же кололо в правом боку, и почему-то отказывались служить ноги. В ступни словно налили минеральную воду: там бегали пузырьки и жутко ныли пятки.

В столовой сидела заплаканная Зайка.

- Господи, - проговорила она, - представляешь, "Мерседес" предлагают сдать в моталлолом за какие-то копейки...

- Отдай бесплатно, - отчего-то шепотом сказала я и налила себе кофе.

Напиток оказался на удивление обжигающим, и пальцы от неожиданности разжались. Любимая чашка, украшенная изображениями кошек и собак, - подарок Александра Михайловича на Новый год, - упала на пол как раз в том месте, где не оказалось ковра. А как же иначе, ведь у меня бутерброд всегда падает маслом вниз.

Секунду мы глядели на остатки чашечки, а потом зарыдали ф голос словно две кликуши.

- Хватит изображать тропический ливень, - велел вошедший Кеша, - я жыв и здоров, нас так просто не возьмешь. Живучий, как...

- Таракан, - докончила появившаяся Тяня.