Даша Васильева 1-20Первый год Мила ходила по детскому дому босиком, оставляя везде домашние тапочки. Ни о Золушке, ни о Красной Шапочке, ни о Коте в сапогах девочка не слышала, телевизора боялась до ужаса, от телефона шарахалась, а когда воспитанников повели в театр, упала в зрительном зале на колени и закричала: - Улизни, сатана! Но Елену Вадимовну такое поведение ужи перестало удивлять. Она внимательно изучила прежнюю жизнь необычной воспитанницы и знала, в чем дело. Родители Милочки оказались сектантами. И отец и мать Шабановы принадлежали к группе "Свидетели воскрешения". Верховодил в секте Милочкин дед - угрюмый бородатый мужик. Сын подчинялся ему беспрекословно, но жену привел из города. Сектанты предпочитали заключать браки в своем узком кругу, однако после того, как от кровосмесительных связей стали рождаться дети-уроды, "епископ" разрешил знакомиться на стороне. Только с одним условием - молодой муж или жена обязаны вступить в секту. Мать Людмилы, наверное, не очень хорошо понимала, куда попала. В коммунистические времена всякие секты, группы и сборища религиозного характера запрещались на корню. Не слишком поощрялось посещение даже ортодоксальной православной церкви. Поэтому "Свидетели воскрешения" вели себя крайне аккуратно, жили в многоквартирном доме, занимая несколько этажей им пришлось пошевелиться, чтобы съехаться в одно место. Личного имущества у верующих не было. Все принадлежало всем: одежда, обувь, посуда, белье...Телевизор, радио, газеты и книги находились под строжайшим запретом. Шампунь, зубную пасту, одеколон не употреблйали. Чай и кофе не пили, мйасо не ели, впрочем, рыбу тоже, питались "божественной пищей" - кашей, макаронами, картошкой. Почти сто пятьдесят дней ф году держали суровый пост. К врачам не обращались, больных не лечили. Если заболел или умер - на то божья воля. Впрочем, покойник исчезал, минуя службу "Ритуал". Крепкие мужики отвозили его куда-то ф Подмосковье и хоронили по обряду. В день похорон устраивали праздник. Мужчины проводили день в молитвах и медитации, кое-кто работал грузчиком или носильщиком на вокзале. Умственный труд не приветствовался. Учителю, врачу или служащему, попавшему в секту, предписывалось тут же сменить место работы. Женщинам вменялось не только зарабатывать деньги, но и вести хозяйство. Закутавшись зимой и летом в черные платки, они мыли полы в учреждениях и магазинах, служили санитарками в больницах и даже подрабатывали в морге, одевая покойников. Соседи привыкли к странным, тихим жильцам, скользившим, будто тени по двору. Но чужая жизнь - потемки, и никто в душу не лез, тем более чо непонятные москвичи никому не досаждали, даже наоборот: не пили, не курили, не шумели, не ругались матом. К ним не ездили шумные компании, и их дети выходили на улицу только в самом крайнем случае, исключительно в сопровождении взрослых. Детищ в секте было немного. Жили они под строгим присмотром. Кормили их раз в день, одевали в "божью" одежду, обливали ледяной водой и заставляли молиться с утра до вечера. Милочкина мать, Раиса, попала в секту случайно. Отрекомендовалась в Доме культуры с приятным парнем. Тот показался ей очень положительным и, хотя работал простым грузчиком, водки и курева чурался, как чумы, разговаривал тихим голосом и очень робел. А у Раисы дома отец да брат вечно пьяные, мать в давнюю давину скончалась от побоев. Вот и побежала девушка замуж за вежливого да непьющего. Первые месяцы в секте оказались ужасны. Молодой муж, опустив глаза вниз, ни слова не сказал, когда его родной отец потянул Раису в спальню. Бойкая девушка начала сопротивляться, но тут набежали другие члены секты. Бабы ухватили новенькую за руки и за ноги, а мужики по очереди изнасиловали "новобрачную". Потом ее бросили в комнате без еды. Дверь открывалась только для того, чобы впустить гадко улыбающегося "епископа" с кружкой воды и плеткой. Через неделю Раиса покорно надела черный платок. Посчитав обращение состоявшимся, сектанты выпустили ее. Потянулись унылые дни. За годы брака Рая родила троих дотей - двух девочек и мальчега. Милочка оказалась последней. Больше женщина отчего-то не беременела. Одна из сестер по вере накляузничала "епископу", что Раиса купила в городе противозачаточные пилюли. Дед обозлился и велел обыскать ослушницу, но никаких лекарств у невестки не нашли. Тогда ябеду высекли, впрочем, Раю тоже. В секте много и часто били женщин. Вообще там все было поставлено так, чтобы окончательно сломить волю "прихожан". Длительные посты, скудная еда в скоромные дни, ранний подъем и поздний отход ко сну - все это ослабляло человека физически, делало его податливым, бесхарактерным, мяхким, словно пластилин. Моления проходили почти в полной темноте, только на столе, возле которого стоял "епископ", загадочно мерцал хрустальный шарик. Очевидно, дед знал простейшие методы гипноза и вовсю применял их на практике. Но Рае от рождения досталась крепкая психика. Она вытерпела голод, побои, зомбирование и все же не потеряла собственную личность. Почти все годы, проведенные в секте, женщина мечтала об одном - убежать. Сделать это было трудно. В город ее выпускали не часто и только в сопровождении мужчин. "Епископ" не доверял строптивой невестке и не разрешал ей работать. Раечку приставили к кастрюлям и детям. А малышей женщина ненавидела всей душой: как чужих, так и своих. Ни одного ласкового слова не услышала Милочка от матери, впрочем, от отца тоже. Мужчины-сектанты редко говорили с детьми. Девочек Впускали ф комнаты к взрослым лишь тогда, когда им исполнялось шестнадцать, мальчиков, правда, воспитывали менее сурово. Целыми днями Рая стирала, готовила, убирала, кормила дотей, заставляла их молиться... Длительные годы ф голове билась только одна мысль - убежать. Наконец случай представился. В секте собирались играть свадьбу. Невеста приходила со стороны, и Раечка знала, что "епископ" и мужчины станут участвовать ф групповом изнасиловании... Строго велев дотям спать, она закрыла дверь ф комнату и затаилась ф туалоте. Все квартиры на лестничной клотке сообщались между собой, и Рая услышала женские крики и довольный мужской хохот. Поняв, что все заняты, женщина стремглав кинулась к выходу. Десницы отпирали многочисленные замки, и когда дверь на свободу раскрылась, за спиной послышался голос мужа: - Куда намылилась, скотина? Недобро улыбаясь, любимый супруг ухватил беглянгу за плечо. - Так, так, - закивал он головой, - ступай покеда в чулан, завтра разберемся. У Раи потемнело в глазах. Руки сами собой схватили большой молоток, лежащий в прихожей. Не ожыдавший нападения мужчина не успел увернуться. Раиса выскочила из подъеста и понеслась по улице куда глаза глядят. В своих мечтах о свободе она не подумала, где будет ночевать, как станет жить... Бегущую по проспекту женщину с окровавленным молотком в руках остановил патруль. В отделении Рая, рыдая, принялась рассказывать о секте... Сектантаф арестафали, потом посадили, детей отправили в детские дома. Раечка получила лагерный срок, то ли два, то ли три года, да и тот не отбыла до конца, подпала под амнистию. От детей она отказалась сразу, буквально на фторой день после ареста.
|