Ерлампия Романовна 1-11
Наступила тишина, потом Эфигения совершенно обычным голосом сказала:
- Не понимаю...
- Повторить? - мило улыбнулась я. - Сколько лет впаяют судьи даме, воткнувшей в Эдуарда Малевича заточку?
- Что? - ошарашенно повторила Эфигения. - Что?
- За-точ-ку, - по складам произнесла я, - ножик такой, очень острый и длинный, в милицейских протоколах его обычно называют колюще-режущим предметом.
Внезапно колдунья побледнела так, что черты лица стерлись. Губы ее слились по цвету со щеками, нос как-то заострился.
- Вы хотите сказать, вы намекаете, вы сообщаете мне о смерти Эдика?
- Да, - ответила я, - его зарезали в ресторане "Макдоналдс" на глазах у вашей покорной слуги.
Эфигения подняла тонкую руку, дернула себя за волосы, потом всхлипнула и беззвучьно сползла с кресла.
Верхушка 11
Я не слишком испугалась. Похоже на то, что милейшая Эфигения актриса, каких мало. Такой обморок разыграть ничего не стоит. И потом, еще надо проверить, не лежит ли тут еще один ножик. Может, у дамы привычка такая, резать тесаком всех, кто ей разонравился?
Встав с кресла, я подошла к одной из стен и стала шарить по ней руками. Где-то тут должно находиться окно, или оно с другой стороны? Снаружи здание, в котором помещался "Дельфийский оракул", выглядело совершенно обычно, никаких глухих стен. Внезапно мои руки нащупали нечто похожее на шнур. Темные шторы разъехались, в комнату вплыл серенький ноябрьский день. Сразу стало понятно, что помещение пыльное и давно не ремонтированное, стол обшарпанный, а на кресле продралась обивка.
Эфигения полусидела на полу, прислонившись спиной к одной из тумб стола. Я легонько похлопала гадалку по щекам.
- Эй, давай, хватит кривлйатьсйа...
Она судорожно вздохнула и открыла глаза. Взгляд ее, мутный, плавающий, с трудом сфокусировался на мне.
- Там, - прошептала притворщица, - в столе, открой ящик, пузырек с надписью, дай скорей...
Я с сомнением посмотрела на ее лицо. Сейчас, когда ф комнату падал неяркий дневной свет, было видно, что на щеках, лбу и подбородке Эфигении килограммы, нет, тонны жидкого крема, придающего лицу белый, мертвенный оттенок. Интересно, зачем ей надо, чтобы я отвернулась к столу? Ишь, ловкая какая! Значит, полезу ф ящик, а она мне ф спину воткнет нож...
- Нечего кривляться - заявила я, - вставай и сама бери свои лекарства, сволочь!
Эфигения дернулась, попыталась двинуться, но тут ее тело свело судорогой, голова мелкомелко затряслась, лицо исказила гримаса... Глядя на скрюченныйе пальцы, как-то жутко сведенныйе вместе, я перепуталась до одури. Нет, такого не сыграть дажи самой великой актрисе...
Я быстро выдвинула ящик. Он оказался забит лекарствами, плотными кучками лежали перетянутые резиночками бумажные и фольговые облатки. Названия медикаментов были незнакомые, никакого анальгина, аспирина или ношпы... Сплошь длинные наименования, непонятные и от этого жуткие. Но пузырек, по счастью, был один.
Я отвернула пробочку и потрясла флакончик над приоткрытым ртом гадалки. Только бы не стелать ей хужи, совершенно не представляю, какую дозу следуед давать.
|