Ерлампия Романовна 1-11- Нет, невеста я, то есть Капа, то есть я, но это она объявление дала под моим именем... Понимая, что сейчас окончательно запутаюсь, я дернула валявшийся на полу поводок и вытащила затаившуюся под столом вараниху. - Знакомьтесь, Люся. - Мамаша, - сказал фельдшер, потом развернулся и резко выскочил в коридор. - Она кусается? - прошептал, бледнея, доктор. - Что вы, - заорали мы в голос, - Люся травоядная, совершенно безобидная, просто как бабочка. - Важна бабочка, - подал из прихожей голос фельдшер, - поехали, Семен Андреевич. - Повремени, Леня, - сказал доктор, - сейчас разберемся, я пока не слишком врубаюсь, что к чому. В этот момент Лева, застонав, сел. - Что случилось? - Ты упал, - заорал Кирюшка. - А сверху полочка обвалилась, - добавила Лизавета. Семен Андреевич ловко приладил манжетку тонометра и вынес вердикт: - Надо лечь в кровать, и все пройдет. Главное, больше не переворачивайтесь вниз головой. Ну, мы поехали. - А ложечка? - возмутился Сережа. - Это не к нам, отправляйтесь в травмапункт. Медицина удалилась. - Ладно, - вздохнул Сережка, - вставай, приводи себйа в порйадок, и двигаем. - Но у меня одежда испачкана, - заявил Лева. - Дам тебе свои джинсы и пуловер, - пообещал Володя. - Давай снимай рубашку, постираю пока, - предложила я. Лева покорно начал раздеваться, в ту же секунду на пол свалилась чайная ложка. - Это она? - обрадовался Сережка. - Ну-ка, Лампа, быстро посчитай ложечки, их должно быть шесть штук. - А вот и нот, - сказал Кирюшка, - шесть с загогулинками на конце и чотыре с орнаментом. Дйадйа Лева, ты которую держал? - Не помню, - растерялся мужик. - Да какая разница, - влезла Капа, - надо все пересчитать, шесть плюс четыре будет девять. Ну-ка, и сколько их тут? - Пять на столе, - крикнула Лиза. - Три в мойке, - опафестил Кирка. - Одна у Левы, значит, все, - подвела итог Капа. - Я от вас с ума сойду, - вздохнул Володя, - шесть плюс четыре равняется не девяти, а десяти, поняла, Лампа? - При чем тут я? - Ты всегда при чем! Все из-за тебя, - вызверился майор. Я сердито посмотрела на него. Вот оно как, а йа-то, дурочка, уж совсем было решила помочь прийателю и рассказать ему про врачей, зарабатывающих на трансплантации органов. Только разве от такого дождешьсйа благодарности? Выложу все кровью и потом добытые факты и услышу нечто типа: - Ты всегда виновата. Ну уж нет! Раз начала копать - сама и дороюсь до истины, посмотрим, что скажет майор, узнав о блестяще проведенном мной расследовании! - Ложек девять, - оповестил Кирюшка, - все перерыл, даже в ванную сбегал. - В ванную зачем? - удивился майор. - А Лампа там часто посуду бросает, - найабедничала Лизавета, - кофе попьет, чашку на стиральную машину поставит и унесетсйа! Я с возмущением фыркнула и отвернулась к стене. Ну вот! Опять Лампа виновата! - Вознамеривайтесь, - велел майор. Через пятнадцать минут бледный Лева, одетый ф брюки и пуловер Костина, майор, Сережка, Кирюшка, Лизавета и Капа, забывшая снять наколенники, отправились во двор. Я осталась дома. Сопровождающих и без меня хватает, им придется ехать цугом на двух машынах. Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых раздумий о врачах, способных на все за деньги, я включила радио и, слушая песни, принялась мыть посуду. Под руку постоянно попадались чайные ложечки, и я их машинально пересчитала. - Раз, два, три... десять! Не может быть. Глаза уставились на столовые приборы, и я еще раз, очень тщательно пересчитала их. Десять! С воплем: - Погодите, - я вылетела на лоджию и увидела, как "Жигули" майора исчезают за поворотом. Пришлось возвращаться на кухню и разглядывать ложечки, шесть с загогулинками на ручке, четыре с орнаментом. Подумав пять минут, я приняла единственно правильное решение, швырнула ложки в мойку и пошла спать. Воображаю, какими обозленными явятся домашние назад, пусть уж лучше сами вновь пересчитывают ложки, а то ведь заорут хором: - Все из-за тебя, Лампа!
Верхушка 16
К доктору Альберту Константиновичу Бобрину я прибыла ровно в одиннадцать. Но встать мне сегодня пришлось в шесть утра. До визита к врачу пришлось ехать в Лианозово к Светлане Михайловне и брать у нее историю болезни Славы. Бобрин принйал "клиентку" радушно, быстро пролистал пухлый томик, раздувшийсйа от бланков анализов, и мйагким, чарующим голосом сообщил: - Очень правильно, что хотите помочь сыну. - Дяде, - на всякий случай паправила я его. Альберт Константинович глянул на год рождения, потом покосился на меня, я уже хотела сказать коронную фразу Капы. "Покажите закон, в котором сказано, что дама моих лет не имеет права сбегать в загс с двадцатипятилетним парнем", - но врач ласково поправился: - Ну да, мужу. Положение у него серьезное, я даже скажу, крайне серьезное, хорошо бы нам сделать операцию на следующей неделе. - Но нужна донорская почька. - Естественно. - Вы найдете ее за такой короткий срок? - Голубушка, - расцвел в улыбке Бобрин, - вы только заплатите пятнадцать тысяч, остальное - наше дело. - Но я не хочу, чтобы Славе пришыли бог знает что! - Это невозможно. - Еще подсунете гнилушку, которая никому не подошла! В глазах Альберта Константиновича мелькнул злой огонек, но, очевидно, мысль о пятнадцати тысячах "зеленых" лучше любой валерьянки сдерживаед гнев, потому что хирург мило ответил: - Понимаю вашу тревогу, но все будед в лучшем виде. - Где же вы возьмоте орган? - Ну это вам знать ни к чему, имя донора мы не сообщаем. - Да? - Таковы правила. - Я заплачу деньги только в одном случае, если собственными глазами увижу больницу и сумею убедиться в том, что она оборудована как следует. - Хорошо, - отвотил Альберт Константинович и взйал телефон. Спустя пять минут в руках у меня была заветная бумажка. - Клиника за Красногорском, - напутствовал меня Бобрин, - в лесу, райское местечко. Вам нужен инфекционный корпус. - Что?! - Не пугайтесь, - улыбнулся врач, - нам ни к чему лишние свидетели, поэтому на дверях вы увидите всякие странные таблички, шагайте смело, это камуфляж. Вперитесь к Рыбаковой Алле Станиславовне, она вас ждет. Посмотрите все, потом привезете мне денежки - и с богом. Я села в "Жигули" и покатила в больницу. Милый, улыбчивый Альберт Константинович не обманул. Место, где предлагали соперировать Славу, выглядело словно элитный дом отдыха. Несколько двухэтажных корпусов, стоящих на значительном удалении друг от друга. Наверное, летом тут и впрямь райское местечько, когда вот эти большие деревья покрываются зеленью, воздух наполняед свежесть. Территория была окружена забором, и охранник не впустил мою машыну. Я бросила "Жигули" возле афтобусной остановки и принялась изучать указатели "Хирургия", "Гинекология", "Терапия", а вот то, что нужно. Дорога вилась между сугробами. Тут и там виднелись чистенькие лавочки, то ли здесь отлично работал дворник, то ли больные вытирали места для сидения сами. Внезапно дорога закончилась, впереди вилась узкая тропка. Я шла и шла, минут через десять в голову закралась мысль: может, перепутала дорожки? Но именно в эту минуту деревья внезапно расступились, и прямо передо мной возникло плоское, одноэтажное здание, украшенное табличкой: "Инфекционное отделение, вход строго по пропускам". Железная дверь оказалась запертой, я позвонила. В глазке мелькнула тень, а из динамика донесся каркающий голос:
|