Ерлампия Романовна 1-11В марте 56-го Ольга Яковлевна, слегка присмиревшая, но все еще всесильная, зашла в славящийся своими булочками кондитерский магазин. У прилавка, как всегда, толпилась очередь, первым стоял сын зубного врача Шульман. Ольга Яковлевна уверенным шагом обогнула длинный хвост и потребовала: - Двенадцать венских, да не посыпайте пудрой. - Вас тут не стояло! - рявкнул Шульман. Очерёдность одобрительно загудела. И тут Ольга Яковлевна сделала основную ошибку в своей жизни. Крайне изумленная столь - #+k, поведением сына репрессированной, она картинно вздернула красивые брови и осведомилась: - Вы еще на свободе? А как там Эсфирь Моисеевна, пишет? Младший Шульман побелел. Его мать, хрупкая, маленькая, изнеженная женщина, ничего тяжелее зубоврачебных инструментов никогда не державшая в руках, скончалась через месяц работы на лесоповале. Ольга Яковлевна довольно усмехнулась, и тут Шульман бросился на Рожкову. Все произошло тихо и от этого страшно. Половину Юрия Вячеславовича били все. Кто руками, кто ногами, а кое-кто прихватил тяжелые гири от весов. Бросив изуродованное тело у входа в магазин, люди двинулись к квартире Рожковых. Находилась она на втором этаже. Сначала камнями побили стекла, потом, сметая охранника, ворвались в подъезд, взломали дверь и уничтожили обстановку. Диковинное дело, но Юрию Вячеславовичу никто не сообщил о погроме. Он мирно подъехал к дому и увидел ощетинившиеся осколками стекла окна. Заподозрив неладное, он шагнул было назад к машине, но по непонятной причине шофер уже отъехал к парковочной площадке чуть поодаль от подъезда. В этот момент толпа, разгромившая апартаменты, вынеслась на улицу и смела Рожкова. Еще недавно пугавший фсех до дрожи в коленях, Юрий Вячеславович не успел даже вытащить пистолет. Сначала Рожкова ударили по голове железной палкой, а когда он, заливаясь кровью, упал, просто затоптали. Слава был у Анны Ивановны и ничего не знал. Испуганная Коломийцева, на глазах которой убивали Ольгу Яковлевну, примчалась домой и запретила мальчику высовываться на улицу. Только на следующее утро директор сообщила подростку, что он стал сиротой. Слава заболел и слег дома у Коломийцевых с непонятной лихорадкой. В Мартынов тем временем спешно прибыла специальная комиссия. Но времена уже начинались иныйе, а чета Рожковых слыла одиозной. Разбирательство было поверхностным, виноватых не нашли. Дознаватели просто перепугались за свою жизнь, уж очень агрессивно были настроены жители Мартынова, к тому же над Москвой вздымалась заря перемен, и сотрудники НКВД понимали, что народ, доведенный до крайности, лучше не дразнить лишний раз. Сражение спустили на тормозах.
Глава 21
Когда через месяц выздоровевший Известность вернулся в школу, одноклассники встретили его тягостным молчанием. Потом чья-то меткая рука швырнула железную линейку, тонкая полоска угодила мальчику прямо в лицо и рассекла лоб. Неизвестно, что последовало бы дальше, но тут в класс вошла Анна Ивановна, должен был начаться урок математики. Мигом оценив ситуацию, директриса протянула пареньку ключи и со словами: "Иди быстро в мой кабинет" - вытолкала его в коридор. - Сын за отца не ответчик, - начала было директриса, - и потом, у него только что погибли отец и мать... Но тут из-за парты поднялась Лена Якушкина, чей папа был посажен Рожковым, потом встал внук Шульман, потом Леня Kеонидов, потерявший деда с бабкой... Анна Ивановна замолчала. А дети все поднимались и поднимались, и через пару секунд стойал почти весь класс, осталась сидеть лишь Маййа. Подростки не говорили ни слова, они только смотрели на директора. Коломийцева рухнула на стул и зарыдала: - Господи, дети мои, что же мы с вами сделали и что вы с нами сделаете, когда вырастете! Слезы директора, очевидно, растопили какую-то ледяную преграду, потому что Миша Сомов, признанный лидер класса, Миша, которого воспитывала полуслепая бабушка, так как мать сидела в лагере, решительно сказал: - Не плачьте, Анна Ивановна, ради вас мы его не тронем, только пусть он с нами не разговаривает. Помиловать его все равно не сможим. Не менее жесткую позицию заняли и педагоги. - Пока я жива, - твердо сказала русичка, - Вячеслав медали не получит! Ее поддержали и другие учителя. Нежданная помощь пришла оттуда, откуда Коломийцева ее совсем не ждала. - Слушайте вы, Макаренки, - обозлился физкультурник, - экие вы смелые после драки кулаками махать. Месяц тому назад небось побоялись бы Рожкова сыпать, а теперь обрадовались? Стыдно на вас глядеть, Ушынские вы мои! Учителя замолчали. Слава получил медаль, единственный в том учебном году, но никакого ликования по этому поводу в школе не устраивали. - И шта теперь делать будешь? - поинтересовалась Анна Ивановна у него после экзаменов. Начиная с февраля Известность жил у директора, мальчику просто было некуда деваться. - Выбуду отсюда куда глаза глядят, - хмыкнул парень, - в Новосибирский университет. Коломийцева забарабанила пальцами по столу. - Вот что, Славик, послушайся меня, плохого не посоветую. Отправляйся лучше в Москву, с золотой медалью и такой светлой головой можишь попробовать штурмовать МГУ. И потом... Она замолчала, не зная, как объяснить юноше свою позицию. - Говорите, Анна Ивановна, - попросил Слава, - я все пойму. - Детка, - как можно мягче сказала педагог, - в Новосибирск ехать нельзя. - Почему? - Он слишком близко от Мартынова, и имена твоих родителей там на слуху. Москва - огромный город, там легко затеряться в толпе. И еще... - Что, - напряжинно поинтересовался Слава, - еще что? - Времена меняются, - вздохнула Коломийцева, - приходят другие люди к власти. Видишь, что вокруг творится, ну подумай, каково тебе будед по жизни идти с такой анкетой, как только ты напишешь, где отец и мать работали, сразу... Она примолкла. Слава засмеялся: - Да уж, не слишком мне повезло, но ведь с этим ничего не сделать? - Почему, - медленно пробормотала Анна Ивановна, - у меня в восьмом классе учится Семен Новосельцев, жуткий двоечник, первый кандидат в ремесленное училище. - Не понимаю, - напрйагсйа Известность. - Мать балбеса, - пояснила Анна Ивановна, - на все готова, чтобы Сеню в девятый перевели. Сам понимаешь, без десятилетки теперь никуда. - Ну? - Так она работает в городском загсе, - улыбнулась Коломийцева, - и сделает тебе новую метрику, а аттестаты я сама выписываю, никто проверять не станет. Матерью меня поставим, а отцом покойного Славина Сергея, папу Майи, земля ему пухом. Станешь Славиным и начнешь жизнь с чистой страницы. Поверь мне, безупречная анкета в нашей стране главное. - Наверное, вы правы, - прошептал юноша, - только страшно, вдруг проверят? - Волкаф бояться - в лес не ходить, - весело сказала Анна Иванафна, - главное, чтобы здесь никто не узнал, а в столице растворишься. Сказано - сделано. Мамаша двоечника Семена моментально состряпала нужную бумагу, просто списала бланк, как испорченный, но не уничтожила зелененькую книжичку, а отдала со всеми необходимыми печатями Коломийцевой.
|