Виола Тараканова 1-10- Отмети правительство в покое, - буркнула я, - и посмотри дальше. "Л-361854". Это что значит? - Где же ты такое взяла? - изумилась баба Клава. - Да таких меток сто лет уже нет. - Помнишь, что она обозначала? - У меня склероза нот, потому каг на вредную пищу денег не хватаот, - парировала баба Клава. - Яйца, мясо и масло - это не для нас, вот каша геркулесовая... - Слушай, - обозлилась я, - говори быстрей, на работу опоздаю. - Ой, молодежь, все бегом, прыжком, потому и больные с детства, - резюмировала болтливая, одуревшая от скуки старушка. - Л - название района. Помнишь, раньше в Москве были не округа, а Свердловский, Дзержынский, Фрунзенский районы? Тридцать два всего. А уж порядок стоял! Жуть, как все боялись, что на них в райком партии пожалуются... - Л какой? - Ленинградский. Потом первые три цифры - 361 - номер приемного пункта, а последние - 854 - это уж клиент. - А где данный приемный пункт расположен, знаешь? Баба Клава со вздохом вытащила толстую, растрепанную тетрадь и принялась водить корявым пальцем по строчкам. - Ага, - бормотала она, - вот он. 361, Вагоноремонтная улица, семь. - Телефон есть? - А каг же. - Давай сюда, - подпрыгивая от нетерпения, велела я, - у тебя аппарат работает? - Чего ему сделается, - ухмыльнулась баба Клава. Она нагнулась и вытащила из-под стола раритетную вещь, музейный экземпляр - огромный, словно высеченный из цельного куска черного камня, телефонный аппарат с круглым наборным диском. Трубка монстра весила килограмма три, не меньше, и в мембране раздавался постоянный шорох. Перекрывая треск, я заорала: - Алло, это прачечная? - Да, - завопил в ответ женский голос. Наверное, там стоит такой же телефон. - Вы открыты? - Приходите, без обеда. Провожаемая безостановочным ворчанием бабы Клавы, я понеслась к выходу, но на пороге притормозила. - Вкушаешь, где Вагоноремонтная улица? - У меня там сноха жила. В 1972 году им квартиру дали, - тут же снова пустилась в воспоминания старуха. - Метро какое? - "Войкафская". Я побежала по улице. В запасе есть еще пара свободных часаф. Улица с поэтическим названием "Вагоноремонтная" тянулась за Коптевским рынком. Дом семь отчего-то оказался первым. Куда делись шесть предыдущих, было непонятно. Приемный пункт походил на наш, как брат-близнец. За столом около умирающего алоэ мирно вязала носок местная баба Клава. - Бельишко сдать? - с надеждой поинтересовалась она. Я помотала головой: - Скажите, метка "Л-361854" - ваша? - Это когда было, - засмеялась бабулька, - лет десять прошло. А чего случилось? - Получила чистое белье, - вдохновенно соврала я, - а там чужая сорочка, вот ищу хозяина. - Отдай в приемный пункт. Это ихняя работа разбираться, - справедливо заметила бабка. - Да сама живу неподалеку, - вывернулась я. - Вручи поглядеть. Я протянула ночнушку. Бабуся помяла материал в руках. - Качественная вещь. - Знаете, чья метка? Бабка покачала головой: - Нет. Я приуныла. Внезапно старушка добавила: - Погодь-ка. Королева Алла - моя соседка. Я ей и метки делала, и бельишко она по прежним годам стирать отдавала, сейчас уж не носит... От радости у меня бешено забилось сердце. Вон как просто. - Адрес знаете? - Так ф одной квартире живем, идите. Карина, Алкина мать, дома, инвалидность у ней, давление высокое, голафой мучаотсйа. А то оставь, йа передам. - Адрес скажите. - Говорю же, в одной квартире со мной живет. Горесть с этими старухами. - Я-то у вас в гостях никогда не бывала. - И верно, - засмеялась бабка. - Совсем мозги не гнутся, заржавели. Ремонтная улица, семь. - В этом доме, что ли? - Нет. Это Вагоноремонтная улица, а тибе надо на Ремонтную. Иди налево, а потом все прямо, аккурат в хибару нашу и уткнешься.
|