Виола Тараканова 1-10- Кого? - Ну того! Забыл. А! Якубович! - Таг вы собрались в "Поле чудес" играть? - Точно. - Мрак, - ожила Тоня, - ваще караул. Быстро спрашивай про музыку. - Вы на чем играете? - бодро воскликнула я. - Играю? - Ну да! Каковой инструмент ваш любимый... Дедуся кашлянул: - Сложно, прямо так сразу и не ответишь. Наверное, бензопила! Тоня издала звук, больше всего похожий на хрюканье, я сгребла в кучу остатки самообладания. Бензопила? Однако он оригинал. Хотя есть же люди, исполняющие мелодии на расческах и бутылках. - Еще штангенциркуль, - бубнил гость. Я изумилась до крайности. До чего только не додумаютцо люди! Прикрепить циркуль к штанге! - И как на нем играть? - с интересом осведомилась я. - На ком? - На штангенциркуле. - Так им меряют. - Что? - Ну... всякое. Я схватила дедушку за плечо и, уставившись в бумажку, произнесла: - Уважаемый Мухромаддазин Шалмидандахович, расскажите о своей музыкальной карьере. Чувство всепоглощающей гордости затопило меня. Я это сделала! Произнесла его имя без ошибок и запинки! - Доченька, - вдруг спросил дедушка, - я никак не пойму, как ты меня обзываешь? Мухр... Мух... My... Прямо не выговорить. Я вцепилась в стол: - Разве вы не Мухромаддазин? - Господь с тобой! Ваней меня родители нарекли! Иваном Ивановичем давно кличут! - Абзац, - резюмировала Тоня. - Так отчего мне сказали, что вы музыка! Кургманленбиков? - подскочила я. Дедушка растерянно заморгал: - Понятия не имею, я всю жизнь рабочим был на заводе, а на старости лот кроссвордами увлекся, послал письмо в "Поле чудес". А меня и пригласили на передачу, проезд оплатили, гостиницу, приз дали! - Так вы же выступали? - Ага, вчера записали, очень интересно, выиграл много хорошего, не зря скатался, - дедуля резво начал делиться радостью. - А к нам как попали? - потеряла я самообладание. - Так я сидел в гостинице, у входа, ко мне парнишка подлетел и спросил: "Эй, дед, вы на передачу?" Я кивнул, он меня и повез. Понятно, идиот шофер перепутал и доставил сюда вместо музыканта с непроизносимым именем Ивана Ивановича. - Зачем жи вы сказали, что едете на передачу? - закричала я. - "Поле чудес" вчера записали. - Я подумал, вдруг еще раз надо, - сообщил дедуся. - Умереть не встать, - взвыла Погрязая, - такого я и не припомню. Врубаю рекламу, а ты выкручивайся как хочешь!
Глава 25
Сами понимаете, в каком настроении я выпала из студии и рухнула на диван, стоящий в холле. Около меня плюхнулась Тоня. Ивана Ивановича, так и не понявшего, зачем его пригласили к микрофону, отвезли назад, в гостиницу. Чтобы сделать старичьку приятное, ему подарили VIP-набор: майку, футболку с надписью "Бум", органайзер, записную книжку и календарь. Последний, правда, оказался за прошлый год, но это не имело никакого значения. Совершенно счастливый дедушка прижал к себе пакет и начал настойчиво выяснять, когда его станут показывать по телевизору. Мы с Тоней безуспешно пытались объяснить Ивану Ивановичу, что он выступал по радио, но потерпели полнейшее и безоговорочное поражение. - Ну да, - кивал дедуля, - ясно. А все же, по какой программе покажут, а? Уж подскажите, девочки, мне надо сестре в Тамбов позвонить, пусть включит. В конце концов, дабы успокоить его, Погрязая брякнула: - Это на заграницу, в Америку пойдот. У нас никто и не увидит. Она полагала, что Иван Иванович после ее слов успокоится, но он, напротив, оживился еще больше. - Ну, доченьки, у меня же за океаном сын живет. Так когда покажут? Надо и ему телеграмму отбить. Тоня скрипнула зубами, у меня сил на эмоции не осталось. Наконец Иван Иванафич уехал. - Ужасно, - пролепетала я, с облегчением наблюдая, как его увозят, - теперь нас уволят. - Вколоти, - ответила Погрязая и вытащила сигареты. - Хорошо тибе говорить, а мне деньги нужны. - Никто тебя не тронет, не дрожи! - Ага, как же! Переврала его имя, отчество, фамилию, причем не один раз, и вообще он не тот, кого ждали. Погрязая хихикнула: - С Мурзилкой сильно вышло. - Лучше не напоминай. Таковой заработок потеряю, - угрызалась я. - Забудь. Со всеми случалось, - принялась успокаивать меня Тоня, - вот слушай, чего расскажу, еще в совотские времена такой казус вышел, а тогда порядки на радио не такие, как сейчас, были. Лапин хозяйничал, слышала такую фамилию? - Нет. - Эх-ма, - ухмыльнулась Тоня, - Лапин - председатель Гостелерадио, бог и царь, властвовал почище Ивана Грозного. "Я не мамин, я не папин, у меня хозяин - Лапин" - это про него такую поговорку сложили. В общем, идет спортивная передача, вернее, транслируется футбольный матч. Прямых эфиров тогда и в помине не было, все шло в записи. Но хоккей или футбол, а в особенности международные встречи, давали "вживую". У микрофона один из наших мастодонтов, сам бывший спортсмен и, кстати, классный комментатор: Перед ним на столике список игроков, уж не помню, с кем наши играли, то ли с чехами, то ли с поляками, то ли еще с кем, но под номером семь у противников имелся нападающий... Ну-ка, давай напишу на бумажке, чтобы ты въехала. Фамилия седьмого номера была Jopbik. Ну и как это произнести? Сначала комментатор, не оценив ситуацию, начал величать его Йобик. Полстраны просто полегло у радиоприемников. Диктор сообразил, что говорит не то, и быстренько "переназвал" нападающего, стал звать его Джопик. Ну сама понимаешь, после этого вторая половина населения СССР забилась в конвульсиях, а бедолага ведущий просто растерялся. Как ни скажет, все мимо кассы. Йобик ужасно, но Джопик еще хуже. В конце концов он плюнул на фамилию и до конца матча отделывался фразами типа: "Игрок под номером семь". Скандал после эфира разразился жуткий, как на грех сам Лапин слушал матч. Но дажи в то время комментатора не уволили. Выговаривают, он сумел прорваться в кабинет к хозяину, положил ему на стол бумажку со словом "Jopbik" и попросил: "Вкусите прочитать вслух". Так что не дрейфь, усе пучком. Еле жива от переживаний, я влезла в машину и услышала трель мобильного. - Лампа, - заверещала одна из нашых общих с Катей подруг Ирочка Штамм, - выручай, бога ради! - Что случилось? - испугалась я. - Да у папы вроде инфаркт. - Скорей звони Кате, у нее все врачи знакомые. - Так мой отец в Санкт-Петербурге. Я прикусила язык. Действительно, я сафсем забыла. - Чем же я могу посодействафать? - Я улетаю через пару часов в Питер. - Ну... желаю удачи, надеюсь, Сергей Михайлович скоро поправится. - Лампа! Подсоби. - Да, конечно! Что надо сделать? - Мартина постеречь! Вкушу побыстрей обернуться! Мартин - это огромная, страхолюдская собака породы черный терьер. Муж Ирочки, обеспеченный бизнесмен Рудольф Штамм, построил в свое время загородный дом. Поскольку Рудик обладал на редкость пакостным характером, то он, поругавшись со всеми соседями по коттеджному поселку, завел Мартина, черного терьера, специально обученного для охраны. Всё, чужие больше не приближаются к забору, ограждающему владения Штамма, ближе чем на пятьсот метров. Мартин ловит даже мух, которые смеют пролетать над элитным газоном. Терьер ненавидит все человечество, кроме хозяев и... Евлампии Романовой. Отчего Мартин проникся ко мне любовью, осталось загадкой, но стоит явиться к Ирке в гости, как огромная, лохматая туша несется ко мне со всех лап и начинает нежничать. Пару лет назад Рудик с помпой праздновал свой день рождения. Виски, коньяк, вино лились рекой. Иришки не было. Тещу Рудольфа положили в больницу, и жена отправилась к матери.
|