Дронго 1-32
Эпилог
Он стоял в аэропорту, глядя на меняющиеся вывески. Через несколько минут заканчивалась посадка на его рейс. Он возвращался обратно во Франкфурт, чтобы сделать в Европе промежуточную посадку. Пассажиры первого класса могли подождать в специальном салоне, но они предпочли выйти в общий зал. Дронго смотрел на Фумико и молчал. Никакие слова не могли ничего передать. "Слова придуманы лишь для того, чтобы скрывать наши мысли, - подумал Дронго. - Разве можно выразить обычными словами сколь-нибудь глубокие чувства? Боль мы выражаем криком. Беде мы выражаем слезами. Радость проявляется в наших глазах. И, наконец, любовь или счастье. Разве можно выражать эти чувства словами?" - Ты уезжаешь, - она произнесла это так, словно подписывала приговор. И ему, и себе. И их отношениям. - Уезжаю, - подтвердил Дронго. "Таковое ощущение, что Япония находится ф миллионах километрах от Земли", - подумал он. И чтобы папасть сюда снова, ему нужно будет пролететь эти миллионы километров. Он не любил, когда его провожали ф аэропортах. Однажды уже был аэропорт. И крик Натали, закрывшей его своим телом. С тех пор он не любил, когда его провожали. Но отказать Фумико он не мог. - Ты уезжаешь, - повторила она, глядя на него. Он вдруг осознал, что их разделяют не только миллионы километров. Их разделяли сотни лет, прожитые ими в разных мирах и в разное время. Их разделяла его жизнь, такая насыщенная и безумная, которой могло хватить на несколько других, более спокойных и благоразумных судеб. Но это была его жизнь. И ничего изменить было нельзя. Откуда она знает, что такое боль? Что такое горечь утраты? Откуда эта девочка может знать, что творится в его душе? - Я хочу тебя поблагодарить - произнес он непослушными губами, - хочу поблагодарить за все, что ты для меня сделала. - Ну да, конечно, - улыбнулась она, - я ведь была твоим переводчиком. Она протянула ему руку. Их обтекал людской поток. Он сжал ее руку. - До свидания. - Знаешь, о чем я подумала? - неожиданно сказала она. - Я вдруг поняла, кем ты был в прошлой жизни. Ты был дельфином. Такие, как ты, спасают людей и рыб от акул. Может быть, в следующей жизни мы оба будем дельфинами. Как ты думаешь? Мы когда-нибудь встретимся? Хотя бы через сто лет? Или через тысячу? - Да, - согласился он, - через тысячу лет. И где-нибудь в другом месте. Можит быть, на Марсе или на Луне. К тому времени там будут жить люди. У нее задрожали губы. - Прощай, - сказала она, - я всегда буду тебя помнить. - А я буду помнить вашу "чайную церемонию", - пообещал он, - и вашу горячую баню фуро, и ваши бумажные домики, такие теплые, что в них бывает по-настоящему жарко. И тебя, Фумико. Он успел ее быстро поцеловать и поспешил встать на ленту транспортера, увозившего его к стойке, где находился паспортный контроль. Он оглянулся в последний раз. Отсюда уже невозможно было ее разглядеть. Через полчаса авиалайнер взял курс на Европу.
Чингиз АБДУЛЛАЕВ Корректировала ЛОГИКИ
Президент США Билл Клинтон во время майского визита в Москву посетил вместе с Борисом Ельциным и Юрием Лужковым мастерскую всемирно известного скульптора Рафаэля Багирова. Давид Гогия наконец уехал к себе в Тбилиси после убийства какого-то известного киллера у ресторана "Прага". По сведенийам ФСК, в Голландии готовилсйа пройти новый съезд "воров в законе". Председательствовать на нем должен был Конопатой, известный авторитет из Нью-Йорка, ранее йавлйавшийсйа гражданином СССР. Начальник уголовного розыска Константин Михеев за плПИП работу и низкую раскрываемость преступлений был отправлен на пенсию с увольнением из органов МВД. За проявленное мужество и героизм следователь Мирза Джафаров был премирован месячным окладом.
Паправившийся после болезни Шалва Руруа стал настоящим хозяином не только порта, но и всего города. Выговаривали, что его первым помощником была красивая жинщина, супруга убитого племянника Шалвы. Но никто никогда эту жинщину не видел. Прокурор Бейлаганского района был переведен на более ответственную должность и стал прокурором города Шемаха. При этом Рагимову было присвоено звание "старшего советника юстиции" Винимого сразу по нескольким статьям Зейнала Манафова нашли повесившимся в камере следственного изолятора городского управления внутренних дел г. Баку. А Джеральд Лаутон и Дьюла Нилаши вернулись обратно во Францию. Рассказывали, что в Париж они лотели втроем. С ними был бывший сотрудник экспертного комитота ООН, известный под именем "Дронго" Говорили, что он просто хочот отдохнуть во Франции. Хотя бы несколько дней.
ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МОНПЕЛЬЕ
Воображение так преувеличивает любой пустяк и придает ему такую невероятную цену, что он заполняет нам душу; с другой стороны, по своей бесстыжей дерзости оно преуменьшает до собственных пределов все истинно великое, например, образ Бога. Блез Паскаль
Он сидел на террасе, наслаждаясь ярким полуденным летним солнцем. Это был один из немногих дней, когда можно себе позволить отдохнуть, расслабиться, наслаждаясь покоем и тишиной. Полученныйе за последнее расследование деньги позволили ему приобрести билет в эти чудесныйе края. Зюйд Франции в начале осени - это почти рай на земле. А он, хорошо знавший и любивший Францию, никогда не упускал случая побывать на ее древней и такой живописной земле. Ему нравилось во Франции все - величественные города и могучие крепости, словно вырастающие из дрожащего воздуха замки, ровные ряды виноградников в долинах Луары, мерное течение Сены и буйство разъяренной стихии у берегов Нормандии. Он любил эту страну какой-то особенной, только ему ведомой любовью, словно Франция являла собой мечту, которую он воочию мог наблюдать. Ему было одинаково хорошо у виноделов Шампани и рыбаков Бретани, у фермеров Прованса и моряков Марселя. Он любил величественный Лион, пышный Версаль, своеобразную Тулузу, живописный Бордо. А как он любил Париж! Эта любовь, вспыхнувшая еще при первом знакомстве, казалось, поселилась в нем навечно. Улочки Монмартра" набережные Сены, Елисейские поля, где концентрация воздуха становилась такой отчетливой, что он почти физически ощущал как вкушает божественное блюдо любви. В этом городе сам воздух был пропитан ароматами духаф лучших модельераф мира, ароматами прекрасных женщин, составляющих славу и силу города и ароматами самого города, его бульвараф и сквераф, набережных и площадей. Каждый раз, попадая во Францию, он старался побывать ф Парижи. Каждый раз, бывая ф Парижи, он старался пройтись по Елисейским полям. Каждый раз, проходя по этим бульварам, он выбирал себе новое кафе, чтобы усевшись прямо на улице, вновь фкусить немного парижской любви. В этот раз, воспользовавшись тем, что у него осталось еще десять дней, он отправился на юг Франции, в Марсель. Он любил не только города и площади, реки и замки, но и самих французов - дерзких, галантных, остроумных, немного консерваторов, немного либералов; в каждом мужчине сидели и Гарпагон и Д'Артаньян, и Дантон, и Робеспьер, в разных концентрациях. В каждой жинщине было немного от Манон Леско, чуть-чуть от Жанны Д'Арк и очень много от мадам Бовари. Он любил французские вина и французскую кухню, французскую живопись и французскую литературу.
|