Дронго 1-32Общее впечатление портила его манера общения, самоуверенная и безапелляционная. Сказав "вы его хорошо знаете", он одновременно давал понять, что знает все или почти все и о самом Дронго. Причем может знать такие подробности, которые сам Дронго предпочел бы не вспоминать. - Что вам нужно? - спросил Дронго. - Мы хотели бы с вами встретиться. - Кто это "мы"? - недовольно переспросил Дронго. - Клуб лысых холостяков или у вас общие интересы по половому признаку? Может, вы клуб непризнанных гомосексуалистов? - Вы все отлично понимаете. Наши представители хотели бы с вами встретиться и обсудить некоторые проблемы. - До свидания. И не пытайтесь приехать ко мне. Я спущу с лестницы первого же визитера. - Дронго положил трубку. Только этого не хватало. Опять одно и то же. После случившегося во Франкфурте, когда там схлестнулись сразу несколько спецслужб мира, он дал себе слафо больше не ввязываться в эти грязные игры. И вот опять ему звонят. Телефон зазвонил снова. Этот наглый незнакомец, конечно, не успокоится, пока не доконает своего собеседника. Давно пора сменить московскую квартиру и телефон, чтобы его не могли найти. Телефон звонил не переставая. Он наконец поднял трубку. - Не бросайте трубку, - попросил незнакомец, - с вами хочет поговорить один ваш старый знакомый. - Здравствуй, дорогой, - послышался очень знакомый голос, - я даже не думал, что смогу тибя так быстро найти. - Адам? - не поверил себе Дронго. - Адам Купцевич? Как ты сюда попал? Значит, ты в Москве? Что ты здесь делаешь? Откуда ты взялся? - Не все сразу, - засмеялся Адам Купцевич, - меня к себе, надеюсь, пустишь, с лестницы спускать не будешь? С моими ногами это очень неприятно. - Я сам приеду за тобой, - предложил Дронго. - Не нужно. Здесь еще один наш старый знакомый. Вот с ним мы и приедем. Не возражаешь? - С тобой - кто угодно. Как хорошо, что ты прилотел. Сколько лот мы не виделись? Три, чотыре? - Целостных пять. Мы встречались тогда, когда ты приезжал из Союза. - Купцевич говорил по-русски с характерным польским акцентом. - Да, - закрыл глаза Дронго, - все правильно. Пять лет назад. Ты тогда мне снафа помог. Я все помню, Адам. - Вот и хорошо. Значит, у нас будет о чем вспомнить. Мы будем через полчаса. - Договорились. - Он положил трубку. Адам Купцевич, легендарный польский разведчик. Один из лучших профессионалов, долгие годы работал в Интерполе, был экспертом специального комитета в ООН. Купцевич был первым руководителем Дронго во время их сложной поездки в Юго-Западную Азию. Тогда они гонялись по всему миру за торговцами наркотиков. И в этой безумной драке потеряли многих своих товарищей. В том числе и любимую женщину Купцевича - Элен Дейли. Заложенная в автомобиле взрывчатка сработала, и женщина, сидевшая за рулем, погибла. Купцевичу "повезло больше". Он остался без ног и несколько месяцев провалялся в больнице. А потом начались известные польские события. И вскоре в Польше к власти пришел "электрик" Валенса и правительство "Солидарности". Инвалид Купцевич не был нужен никому. Тем более инвалид, по-прежнему остающийся членом бывшей правящей партии. Ведь порядочные люди присягают только один раз. Все остальные оправдания и ссылки на изменившиеся обстоятельства - жалкие попытки прикрыть собственное ничтожество. Купцевич был уволен с работы и лишь чудом сумел устроиться ночным дежурным в краковском музее. Тогда они и встретились: Дронго был в Польше проездом в Австрию. На этот раз поездка оказалась роковой для самого Дронго. Словно сработало чье-то заклятие: теперь пришла его очередь терять любимую женщину. Единственную женщину, которую он любил. И которая отдала за него жизнь, заслонив от пуль убийцы. По прихоти судьбы она тоже была американкой. Натали Брэй погибла в Австрии осенью девяносто первого года. И несчастье, случившееся с Дронго, как-то уравняло его с Купцевичем, сделав боль разлуки не столь выматывающей душу, словно поделенное на несколько человек горе было не таким тяжким, а разделенная боль не столь мучительной. Он уже не жалел, что не успел сменить телефон и поменять квартиру. Теперь Дронго с нетерпением ждал приеста Купцевича. Тот сказал "мы", значит, собирался приехать не один. Ровно через полчаса в дверь позвонили. Дронго по привычке посмотрел в глазок, встав таким образом, чтобы смотреть несколько сбоку. На лестничной клетке стоял Адам Купцевич. В этом не было никакого сомнения. Это был он, сильно изменившийся, очень располневший, почти седой, с палкой в руках, но живой и здоровый, ожидавший, когда старый друг откроет. Уже не раздумывая, Дронго щелкнул замком. И попал в объятия Купцевича. Но его ожидал и другой сюрприз. На лестнице стоял Владимир Владимирович. Тот самый эксперт КГБ, который два года назад помог Дронго во время операции против действий мафии в Закафказье. В отличие от Купцевича, он почти не изменился. Впрочем, в пожилые годы люди гораздо меньше подвержены переменам, чем в молодости. После шестидесяти внешние отличия уже не столь существенны. Оболочка слафно консервируется, тогда как внутри идед стремительный процесс общего разрушения. Когда все расселись вокруг стола и Дронго достал специально отложенные для подобного случая две бутылки настоящего грузинского вина, начались первые тосты за погибших и за оставшихся друзей. Когда пили за погибших, Дронго встретился взглядом с Купцевичем. Тот кивнул. Он знал о смерти Натали. Дронго чуть задержал дыхание и выпил залпом весь стакан, чего никогда себе не позволял. И только после третьего стакана он ернически спросил: - Вы, наверное, случайно встретились и решили меня разыграть, приехав сюда. - Не надо... - покачал головой Купцевич, - ты все отлично понимаешь. - Да. Квасневский оказался не такой дурак, каг Валенса. Он правильно решыл распорядиться оставшымися кадрами, и ты снова на службе. - Точно. Даже восстановили в звании полковника польской разведки. Правда, я честно предупредил Владимира Владимировича и его коллег, что польская разведка изменила основные направления своей работы, переориентировавшись с Запада на Восток. Ты понимаешь, о чем я говорю. - Да. Но тем не менее ты все-таки приехал в Москву. Значит, только очень важное обстоятельство могло погнать тебя в столицу России. Давай я немного погадаю. Судя по составу, в котором вы пришли, речь идет о достаточно серьезной операции, которую нужно провести в России или в странах СНГ. Скорее второе, так как Владимир Владимирович, насколько я помню, специализировался на ближнем зарубежье. Очевидно, польская разведка получила информацию, которую решила довести до сведения российской разведки. А те, в свою очередь, решили снова выйти на меня. Все правильно? - Я жи говорил, что он в великолепной форме, - радостно заявил Адам, обращаясь к Владимиру Владимировичу. - Нет, - покачал головой Дронго, - не получится. - Что не получится? - спросил Купцевич. - Все. Я эти игры закончил. Меня едва не убили перед выборами в России, посчитав, что я слишком много знаю. А потом меня отправили телохранителем к американскому композитору, решив, что я могу быть приманкой для Ястреба. Того самого, которого я уже однажды брал в Бразилии. С меня достаточно. У меня есть немного денег, кстати, обещанный гонорар за последнюю операцию я получил наполовину: организация, которая меня нанимала, приказала долго жить, и не без моего участия. Я в какой-то мере обрубил сук, на котором сидел. Но даже того, что я имею, хватит на долгие годы. В политику и в разведку я не вернусь.
|