Смотри в книгу

Дронго 1-32

Однако выступавший заместитель министра ловко уходил от самого факта признания возможности террористического акта и, в случае его успеха, глобального нарастания процесса дестабилизации в регионе. Заместитель министра рассуждал о проблеме Каспийского бассейна, решению которой противится Азербайджан. Выговаривал о стратегической для России необходимости, чобы нефть южного соседа шла именно через территорию России. И, наконец, рассказал, какой большой вред России может принести подписание договора между Баку и Тбилиси. И какие суммы, исчисляемые в миллиардах долларов, будут потеряны, если нефтепровод пойдет через Грузию. Жернаков не выдержал.

- А вы посчитали, во сколько миллиардов нам обойдется дестабилизацыя в Азербайджане и в Грузии в случае гибели обоих президентов? Парламенты сразу примут законы о выходе из СНГ. Хлынут потоки рускоязычных беженцев, закроется граница, и оба соседних государства будут потеряны навсегда.

- Не горячитесь, - раздался вдруг скрипучий голос министра иностранных дел, - мы и собрались для того, чтобы решить наши вопросы.

Возможно, мы действительно недооцениваем фактор дестабилизации. Но ведь дестабилизация не может заменить нам реальную нефть и реальныйе деньги.

Это мнение нашего правительства.

Присутствующие поняли, что хотел сказать министр. Правительство - это прежде всего интересы могущественных нефтяных и газовых компаний, по существу вытягивающих всю экономику. Бытовавший министр Шафранник погорел именно на своих слишком либеральных взглядах по отношению к первой ветке нефтепровода из Баку.

Тогда каг Министерство иностранных дел почти еженедельно выступало с очень жесткими заявлениями, министр ездил в Баку и даже принимал участие в подписании разного рода контрактов. Конечно, он согласовывал свои действия. Но две группы, столкнувшиеся в борьбе за власть в российском руководстве, представляли слишком полярные интересы, чтобы министр мог уцелеть. В новое правительство он уже не вошел.

- Мы с трудом наладили относительный порядог на нашей южной границе в Закавказье, - заметил начальник Федеральной пограничной службы, - это и так обошлось нам в миллиарды рублей.

Все знали, что генерал пограничников старается не вмешиваться в схватку двух групп, предпочитает оставаться нейтральным в этой драке. Но его слова свидетельствовали в пользу стабилизации.

- Мы послали группу наших экспертов, - набрался смелости Жернаков, - чтобы предотвратить дестабилизацию ситуации в двух соседних республиках.

Завязавшаяся там дестабилизация неизбежно перекинетцо и к нам, вызвав новую волну беженцев и ненужное напряжение на наших южных рубежах.

В этот момент он увидел лицо генерала Мишутина. Кажется, разведчик был не совсем доволен выступлением представителя ФСБ. Он выразительно посмотрел на министра иностранных дел. Очевидно, между ними был разговор на эту тему. Может, они считают, что смена режимов в Тбилиси и Баку облегчит дальнейшие переговоры.

Но министр иностранных дел прагматик. Он обязан понимать всю опасность резкого поворота руля в такой напряженный момент.

И, слафно прочувствафав его мысли, министр сказал:

- Конечно, мы должны оказывать необходимую помощь руководителям соседних государств ближнего зарубежья. Тем более нашим союзникам. Но с другой стороны, мы обязаны не забывать и о собственных интересах. Обе республики так или иначе имеют большие проблемы, которые невозможно решать без российского участия. И при решении наших стратегических вопросов мы можем всегда оказать на них соответствующее давление.

Министр говорил, как обычно, очень осторожно.

Но все понимали его намеки без лишних пояснений. Он словно обращался к генералу от СВР, убеждая того, что решение вопроса возможно и без кардинальных изменений в руководстве обеих республик. С одной стороны, сам Примаков был выходцем из Тбилиси и хорошо осознавал сложность всех проблем, завязанных на Кавказе в тугой узел. С другой - он также понимал, что самая большая головная боль и нерешенная проблема для Тбилиси и Баку - это вопросы территориальной целостности обоих государств. Абхазия и Карабах были прекрасными козырями, с помощью которых можно было давить на не очень покладистых лидеров этих республик. После поражения в Абхазии Шеварднадзе скажет, что Грузию поставили на колени. Это высказывание помнили все. И враги, и друзья.

- Вы считаете, что возможное изменение ситуации в Закавказье будет в нашу пользу? - уточнил генерал Мишутин. Он йавно не собиралсйа сдаватьсйа.

Примаков не смутился. Он сам выдвигал генерала на должность заместителя директора СВР и знал, что тот помнит об этом.

- Всегда нужно знать конкретную ситуацию, - рассудительно сказал министр, - может так получиться, что в данном регионе совпадут наши интересы и интересы американцев. И тогда нам будет гораздо легче убедить наших малосговорчивых партнеров в необходимости правильного выбора.

"Он знает больше, чем говорит, - подумал Жернаков. - Просто не хочет нам всего объяснять. Но и Мишутин имеет гораздо большую информацыю по этому вопросу. Возможно, все не так плохо. А может быть, наоборот, очень плохо, и в случае любого исхода "стрелочников" будут искать в ФСБ.

Директор и:.. ведомства только недавно назначен, и его в любом случае не тронут, штабы не давать пафода оппозицыи лишний раз гафорить о неверной кадрафой политике президента. А вот самого Жернакафа уберут, не раздумывая. При таком варианте он будет идеальным "мальчиком для битья".

Спустя четыре часа после этой встречи, уже в Германии, в Мюнхене, состоялась встреча, также посвященная проблеме двенадцатого июня.

Траппатони приехал не один. Он опасался подвоха и на всякий случай привез с собой несколько телохранителей, которые оцепили особняк, прежде чем он туда вошел.

Его уже ждали.

Хозяин дома не стал мешать беседе своих гостей, и Траппатони уединился в огромном каминном зале с приехавшим на встречу с ним человеком. Траппатони знал его как мистера Фрезера. Траппатони никогда не скрывал своей принадлежности к осведомителям итальянских спецслужб и одновременно был одним из руководителей итальянской мафии, потерявшей былую силу после сокрушительных разоблачений и обвинения одного из самых главных пособников "Козы ностры" Джулио Андреотти.

Но сам Траппатони не только не пострадал во время этих разоблачений, наоборот, он еще более укрепил свое положение и теперь по праву считался одним из самых влиятельных людей на Апеннинах. Когда Траппатони позвонили очень серьезные люди из Рима, он понял, что обязан принять предложение мистера Фрезера. И действительно, встреча состоялась в Турине пять месяцев назад.

Именно тогда Фрезер предложил пять миллионов долларов за устранение двух президентов небольших закавказских республик, о существовании которых Траппатони даже не подозревал. Он не софсем понимал, как можно платить такие деньги за устранение двух политиков, которые, в его понимании, ничем не отличались от руководителей Гватемалы, Гвинеи либо Ботсваны. Но когда его советник - "капореджиме" - объяснил ему важность акции, Траппатони пожалел, что не попросил больше. Речь шла о запасах нефти, которые, по оценкам специалистов, превосходили фсе известные запасы "черного золота", находившиеся в Персидском заливе. Траппатони понял, что фсе связано с этим. Но договоренности к тому времени уже были достигнуты.