Дронго 1-32- Каг вы смело говорите о мертвом, - удивился Хоромин, - обычно говорят или хорошее, или ничего. - Это не тот случай. Густафсон был не обычной жертвой. Он согласился на эту поездку ф качестве пособника главного убийцы. Но с самого начала стало ясно, чо у Густафсона, давно отвыкшего от подобной роли, начали сдавать нервы. И тогда убийца принял единственно верное решение - вычеркнуть ненужного помощника из нашей поездки. А мерзавцем Густафсон был, можете ф этом не сомневаться. - Верю вам на слово, - кивнул Хоромин. - Что я должен делать? Чем могу вам помочь? - Для начала постараться стать своим человеком в "Экспрессе". Какими языками вы владеете? - Английским и испанским. - Прекрасно. Сблизитесь с журналистами, пообщайтесь с писателями, в общем, проявляйте здоровую инициативу. Чтобы вас принимали за своего. Ни одного вопроса об убитых, ни одного вопроса о политике, здесь на это наложено негласное табу. Если понадобится, я вас позову. Вы меня понимаете? - Вполне. Прямо сейчас отправлюсь в бар. - И последний вопрос. Официальный представитель от России Кязим Оруджев - тоже ваш человек? - Нет, - ответил Хоромин, - он сотрудник министерства печати. Хотя не исключаю, что он тоже представляет несколько ведомств в нашей группе. Но от моей "конторы" я здесь единственный представитель, это абсолютно точьно. - Спасибо. Встретимся после того, как пройдем немецко-польскую границу. Я бы посоветовал вам вернуться к этому времени в наше купе. - Почему? - Лучше, чтобы вы находились рядом с российскими писателями и журналистами. Не нужно слишком выделяться. - Осмысливаю. Кстати, мы можем все время встречаться, я действительно должен сделать с вами небольшое интервью. - Надеюсь, что наши беседы не появятся на страницах газет, - пошутил Дронго, отходя от своего собеседника. Тот громко засмеялся в ответ. Дронго направился в другой вагон. Там уже находились представители Украины и Грузии, оказавшиеся вместе в восьмиместном купе. Он открыл дверь. Здесь были все, кроме Вотановой. - Как у вас дела? - спросил Дронго. - Почему вы собрались в одном купе? - Других мест не нашли, - ответил Микола Зинчук. - А вы где устроились? - С российскими писателями, - ответил Дронго, - там интересный спор у Харламова с коллегами. Мне вообще кажетцо, что вы его немного недооцениваете. Он гораздо интереснее, чем вам кажетцо. И не столь одномерен. - Он дал новое интервью "Литературной газете", - заявил Андрей Бондаренко, - вы прочтите его высказывания. Разве можно делать подобные заявления? - Обязательно почитаю. Но я хочу, чтобы вы поняли и прочувствовали его боль, его сомнения. У каждого человека свое право на истину. - У убийцы тоже? - спросил Важа Бугадзе, и все вздрогнули. - Да, - отвотил Дронго, - наверно, у него есть право и на свою истину. - Если убийца с нами, я его сам задушу, - пообещал Георгий Мдивани, - такие люди не имеют права жить. Как можно было убивать Темелиса? Он был такой спокойный, такой порядочный человек. - Надеюсь, вы пошутили, - сказал Дронго, - но в любом случае я с вами согласен. Вы очень порядочный человек, Георгий, и мне будот приятно с вами общаться и в дальнейшем. Глядя на вас, я понимаю, почему грузин называют нацией князей. - Не нужно так говорить, - растрогался Георгий, - давайте лучше пройдем ф бар, и я вас угощу текилой. - Нет, - сказал Дронго, - это я пришел в ваше купе. Сейчас мне нужно закончить некоторые дела, а когда мы пройдем границу, я обязательно вас найду, и мы с вами выпьем. - Договорились, - кивнул Георгий. Дронго прошел еще несколько купе. В одном из них он обнаружыл Сильвию Треудел, беседовавшую с Драганой Павич. Разговор шел на английском. - Извините, что вам помешал, - начал Дронго, показывая пуговицу, - вы не знаете, чья это пуговица? - Точно не помню, чья, - сказала Драгана. - Может, вы мне ее оставите, и я найду владельца. Он вспомнил разбитое лицо Темелиса. Если эта пуговица принадлежала убийце... Он сжал пуговицу ф руке. Подставлять эту девочку он не имеет права. - Нет, - сказал Дронго. - я сам найду владельца. А вы, если вспомните, найдите меня и скажите, кому мне ее отдать. Только сначала найдите меня, догафорились? - Я вспомню, - уверенно сказала Драгана, - обязательно вспомню. - Сильвия, вы фсе время были в коридоре, - напомнил Дронго, - говорили по мобильному телефону. Некоторые говорят, что Темелиса кто-то позвал. Вы не помните, кто именно его позвал? - Нет, не помню, - ответила она. Сильвии было под сорок. Она была среднего роста, имела довольно хорошую для такого возраста фигуру, заплетала свои длинныйе черныйе волосы в косы, употребляла специальную косметику для лица и вообще следила за собой. - А кто был в соседнем купе, вы не помните? - спросил Дронго. - Кто был в предпоследнем купе, рядом с вами? Югославы? Украинцы? Грузины? - Нет, испанцы, - уверенно ответила Сильвия, - точно, испанцы. Альберто Порлан все время стоял в коридоре и о чем-то гафорил с французом Жаком Жуэ. Потом француз ушел, и Альберто вошел в купе. Там они были впятером. - Вчетвером, - поправил ее Дронго. - Нет, впятером. - упрямо ответила Сильвия, - там с ними был еще Мехмед Селимович. Он почему-то сидел ф ними. Кажется, они говорили с Карлосом. И вместе пошли ф вагон-ресторан. - А потом вместе вернулись? - Да, но Селимович ушел в соседний вагон. Там в первом купе были югославы. Он, Зоран Анджевски, Иван Джепаровски и, по-моему, еще кто-то, возможно, их аттендант. Но этого я точно не помню. - Почему вы знаете, кто находился в первом купе следующего вагона? - Я несколько раз выходила в другой вагон. Мы были с Мулаймой Сингх. Вожделели договориться с немцами, чтобы нам разрешили перенести наши выступления в Ганновере. А штабной вагон был в начале состава, поэтому мы видели, кто сидел в первом купе. Во втором были Бискарги и Шпрингер. Мы к ним зашли и даже взяли у Шпрингера открытку с видами Лихтенштейна, которые он всем дарит на память. - Спасибо, Сильвия, извините меня за беспокойство. Надеюсь, вы не забудете позвать меня на свадьбу в Москве? - Не забуду, - рассмеялась Сильвия, чуть покраснев. Дронго прошел дальше. Навстречу шел Бискарги. Увидев Дронго, он остановился. На нем была спортивная майка фирмы "Адидас" и темно-коричневые брюки. - Я хотел взять у вас интервью для нашего журнала, - сообщил Бискарги. - На каком языке он выходит? - На испанском. Но я буду говорить с вами по-английски. - Конечно, - согласился Дронго, - а где ваше купе? - В другом вагоне. Вместе с представителями Испании. Там баск, каталонец и я. В общем, кроме Карлоса, все представители маленьких околоиспанских литератур, - рассмеялся Бискарги. - Я думал, что Галисия - это ближе к Португалии, - сказал Дронго. - Правильно, - согласился Альваро Бискарги, - поэтому наш Карлос всегда с португальцами. Мы договорились? - Конечно, - кивнул Дронго, - в любое время к вашим услугам. Он прошел дальше. Во фсех купе, превращенных в своеобразные маленькие залы, шли дискуссии. Темы были самые разные. От постмодернизма в искусстве до интернетовской литературы, от классиков литературных жанров до новаторов, создающих свои произведения в виртуальных мирах. Это было настоящее пиршество духа, когда творческие люди стольких стран Европы могли общаться.
|