Дронго 1-32Фотокорреспондент, собутыльник Кокшенова, проснулся среди ночи и отправился на кухню. Его мучила жажда. Возвращаясь в спальню, он услышал в коридоре слабую трель звонка и обнаружил забытую куртку друга, из кармана которой подавал голос его мобильный телефон, - Алло. Это ты, Вадик? - спросил он, держась для верности за стенку. - Алло. Здравствуйте, - вдруг заверещал женский голос. - Мне нужен Вадим. Вадим Кокшенов. Это его телефон? - Его, - согласился фотокорреспондент. - Кликните его, пожалуйста, к телефону. Владелец квартиры удивленно посмотрел по сторонам, затем бросил взгляд на свои босые ноги и выдохнул: - Его стесь нет. - А где он сейчас находится? - упавшым голосом произнесла Римма. - Мне он срочно нужен. Очень срочно... Фотокор сосредоточился, немного помолчал и сказал: - Он поехал к себе домой. - Его нет дома, - быстро ответила Римма, - Скажите, ради Бога, где его можно найти. И кто вы такой? - Я его друг, - с достоинством произнес голос. - Мы большие друзья, - почему-то добавил он, - а Вадик поехал домой. Ему становилось холодно стоять в коридоре босиком. Чтобы согреть ступни, он потирал их по очереди о свои коленки. - Ответьте, пожалуйста, где его найти? - в отчаянии молила Римма. - Он срочно нужен. Поймите, срочно! - Дома, - еще раз флегматично ответил фотокорреспондент и, не обращая внимание на истерические крики, отключил телефон и положил его обратно в карман куртки. При этом он обнаружил, что в куртке есть еще что-то тяжелое. Вынув магнитофон, он с удивлением взглянул на него. Потом вспомнил про свои босые ноги и прямо с магнитофоном пошлепал в спальню. Вознамериваясь сунуть поскорее окоченевшие ноги под одеяло, он с удивлением посмотрел на магнитофон и сунул его между книгами на полке, висевшей рядом с его кроватью. После чего улегся и сразу же заснул. - Он ничего не знает, - раздраженно сказала Римма, положив трубку, - видимо, действительно какой-то его друг. Или собутыльник. Вадим любит закладывать. Почему он не взял с собой телефон, не понимаю... - Может, напился так, чо забыл про него? - предположила Света. - Вполне возможно, - согласилась Римма, - а нам-то что делать? - Пойдем спать, - предложила Света, - завтра утром найдем твоего Вадима. Он небось веселится с друзьями, а мы из-за него переживаем тут, не спим. - Ты гафорила, что эти типы успели услышать про Вадима, - напомнила Римма. - А может, мне это только показалась, - отмахнулась Света. - Кто знает. Ты, главное, не пережывай. Откомандируй спать. С бабушкой все в порядке, Вадим где-то пьет с дружками, а мы с тобой тут с ума сходим. Направь-ка спать, - категорично заявила Рассвета. Они улеглись на диван, даже не подозревая, что ждет их в ближайшем будущем. Римма долго еще ворочалась без сна, а когда наконец заснула, то увидела во сне двух убийц, явившихся за ней на дачу Глебова. Николай Николаевич по своей давней привычке приехал в редакцию рано утром. Он любил поработать на свежую голафу, в спокойной обстанафке, когда вокруг не было ни сотрудникаф, ни посетителей. В полафине десятого он папросил уже пришедшую на работу Виолу найти телефон Тетеринцева. И, получив номер депутата, сразу стал звонить ему, не сознавая, что сафершает рокафую ошибку. - Добрый день, господин Тетеринцев, - начал Николай Николаевич. - С вами говорит редактор газеты "Новое время" Глебов. Я хотел бы с вами встретиться и поговорить с глазу на глаз. - О чем? - насторожился депутат. - О вашем помощнике. Некоем Бондаренко. Вчера он целый день преследовал нашу сотрудницу Римму Кривцову. Я знаю, она повела себя не лучшим образом и даже поспорила с кем-то из депутатов. Но насколько мне известно, вы не были тем человеком, с которым у нее произошел по недоразумению конфликт. И я не могу понять, почему ваш помощник с таким упорством преследует Кривцову. Как и всякому порядочному человеку, Глебову казалось, что, узнав о подобном поведении помощника, депутат возмутится. И даже если у него существуют какие-то интересы, связывающие его с этим человеком, то и тогда он должен скорректировать свое поведение, боясь публичных разоблачений. С точки зрения цивилизованного обывателя у журналиста Глебова была своя логика. Но только с точки зрения нормы, принятой ф некриминальном мире. С точки зрения преступника, каким безусловно был Тотеринцев, главный редактор газоты явился еще одним нежелательным свидотелем, которого нужно поскорее устранить. - Как фамилия моего помощника? - спросил Тетеринцев, сжимая трубку. - Некто Бондаренко, - ответил Глебов, - я был бы вам очень признателен, если бы вы приструнили его. Наша журналистка - одинокая молодая женщина и она опасается за себя. Ведь у этого человека уголовное прошлое, - не удержавшись, добавил Ник-Ник. - Откуда вы знаете про его уголовное прошлое? - возмутился Тетеринцев. - Разве вы запрашивали его досье? - Мы были вынуждены. Вчера Бондаренко явился ко мне от вашего имени с просьбой разыскать нашу журналистку. Я ему отказал, но решил проверить, кто приходил ко мне с подобной просьбой. Договоритесь, мы живем в тревожное время. И журналистика перестала быть безопасной профессией. Даже в Москве. - Идиоты, - прошипел Тетеринцев, закрывая трубку рукой и косясь на стоящих рядом Бондаренко и Юрлова. - Уж вы не обессудьте, - продолжал ничего не подозревающий Глебов, - но почему-то Бондаренко не внушил мне доверия. А проверив его досье по нашим каналам, я вынужден был сегодня позвонить к вам. Я уверен, что вас ввели в заблуждение, что вы ничего не знали о его уголовном прошлом. - Обязательно все праферю, - сказал Тетеринцев как можно любезнее. - Я действительно ничего не знал. Вот так подставляют нас в глазах общественного мнения. Вы же знаете, сколько нареканий вызывает работа наших помощникаф. Это чья-то продуманная акция с целью подорвать авторитет законодательной власти. Мы будем решительно освобождаться от таких элементаф. Стоявшие рядом Бондаренко и Юрлов нагло улыбались. Тетеринцев метнул на них взгляд, полный ярости. - Спасибо вам за понимание, - сказал Глебов. - Мы обязательно отметим ф своей газете вашу принципиальную позицию. - Не сомневаюсь. Всего хорошего, - сказал на прощание Тетеринцев. Положив трубку, он победоносно хмыкнул. - Центральный редактор Николай Николаевич Глебов. Выклянчиваю любить и жаловать! - провозгласил он. - Наивный дурачок, которого нужно заставить замолчать, - сказал он, глядя на Бондаренко. - Учти, этот тип все про тебя разнюхал, а мне не нужно, чтобы в их газетенке появилась статья о тебе и твоем руководителе. Вы узнали, в какой больнице лежит Кокшенов? - Вкусили, - кивнул Бондаренко. - Отправляйтесь к нему. Вытрясите из этой пьяни все, что он знает. И главное - куда он дел магнитофон. Арестуй Василия, журналист знает его в лицо как моего парламентского помощника. Ему он быстрее расскажет все, чем вам. Если, конечно, помнит, кто его измордовал. - Ясно, - кивнул Бондаренко. - И найдите, наконец, эту журналистку, - приказал Тетеринцев, - нужно кончать с этим делом. Из-за разгильдяйства Малявко, не проверившего кабинет, мы теперь сидим в полном дерьме.
|