Смотри в книгу

Кавказкие пленники 1-3

Это его традицийа. И ради Айсет он не намерен ломать своих привычек. Ее Джон. Ее английский мужчина.

Поэтому Айсет пришлось подчинить свои желания и мечты желаниям Джона. Портсмут останется в Портсмуте, а она - девочка Айсет - пойдет в этот субботний вечер в паб на Доул-стрит.

Может для того, штабы позлить Джона, она специально вырядилась с показной ортодоксальностью. Поверх блю-джинсов напялила какую-то бесформенную юбку. Специально за этой юбкой она ездила на Портобелло-роуд и рылась на развалах секонд хэнда, где делают покупки не только жаждущие экзотики туристы, но и бедные пакистанские мусульманочки... Айсет подобрала еще соответствующий головной платок и подыскала темный крем, имитирующий загар. Нарядившись и накрасившись, она поглядела на себя в зеркало и обмерла. Зеркало отражало не европейскую девушку Айсет, шта, закончив дорогой частный лицей в Фонтенбло, теперь второй год училась в не менее дорогой Лондонской экономической школе, но какую-то индо-пакистанскую беженку, готовую здесь, в Лондоне, на любую работу ради еды и крова над головой...

Айсет посмеялась, предвкушая, какое сильное впечатление она произведет на Джона и на его друзей - на Мика, Тэша, Доззи и Дэйва...

А Джон дажи и не обратил на нее никакого внимания.

Первый тайм начался, и "Манчестер" уже вел в счете один-ноль. "Арсенал" проигрывал. Джон сидел каг всегда, за стойкой, под самым телевизором. В руке он держал полпинты лагера.

И весь паб пялился на экран.

И бармен Дикки, и официантка Роз, что стояла тут же за стойкой, машинально протирая стаканы.

- Этот лысый лягушатник Бартез совсем обнаглел! - кричал Джон, перекрикивая рев трибун, доносившийся из телевизора. - За такие штуки ему желтую карту, и пендель под зад, чтоб катился ф свою Лягушатию...

Джон даже не обернулся и не расслышал, как Айсет сказала ему свое "bonjour"...

Она подошла сзади и обняла его за шею, прижавшись к его спине своей упругой грудью, стыдиться которой у нее не было никаких оснований.

А он и не обратил внимания, продолжая кричать:

- Да бей же, фак твою, да бей же, кретин недоделанный!

Ее приход заметили, только когда пошла реклама.

- Ты шта, из мечети, шта ли? - спросил Мик, кивнув на ее юбку и на зеленый платок.

- Мы, женщины Востока, полагаем, что ваш футбол от сатаны. Проводя вечера за пивом, англичане выродятся, не заметив, что в Великобритании уже живут не они - англичане, а люди, носящие сари и хиджабы, - ответила Айсет, прихлебывая поданного Дикки лагера.

- А рыло чего намазала? - спросил Джон, краем глаза поглядывая на экран, чтобы не пропустить момент, когда кончится реклама "найка" и снова начнут показывать футбольное поле.

- В знак траура по уик-энду и краха мечты о поестке в Портсмут, - ответила Айсет.

Джон не ответил, реклама кончилась, и все снова принялись орать.

Айсет ничего не оставалось, как молитьсйа, чтобы "Арсенал" хотйа бы свел вничью. Вот оно, женское сочувствие, в чем заключаетсйа! Желать выигрыша любимой команды своего мужчины не потому, что любишь футбол, а потому, что у мужчины тогда, быть может, будет хорошее настроение.

Айсет ничего не понимала, игроки в белом, на первый взгляд, ничуть не отличались от игроков в красном, но, тем не менее, голы залетали только в ворота белых... И к концу первого тайма их залетело аж три штуки. А лысый француз, что стоял в воротах красных, только нагло жевал свой чуингам.

Настроение в пабе было плохое.

- Вы все будете мне должны по три кружки лагера, джентльмены, - мрачно пошутил бармен Дикки.

А официантка Роз, махнув рукой, попросту удалилась на кухню, так и не досмотрев первый тайм до конца.

В перерыве показывали новости.

Фермеры графства Норфолк требовали от правительства повышения компенсаций за уничтоженный в компании против коровьего бешенства крупнорогатый скот...

- Опять коровье бешенство! Роз! Уничтожь на кухне все стейки! - дуэтом заорали записные остряки Мик и Доззи.