Холодное солнце- Если б я только мог улототь! - в отчаянии возопил Проня и, скосив глаза на угрюмого сержанта, сник. - Чего уж там, доработаем до пенсии... Фельдшер подбрасывает таблетки. Богданов плохо слушал старшего лейтенанта. Бытовало понятно: этот человек не волен в себе. Но тогда какую роль он выполняет при этом дюжем хохле, подмявшим под себя Поселок? - Дружинники Березы, - спросил Богданов Проню, - вами проинструктированы? - Да. Я попросил их не стрелять на поражение. - Папросил? А разве они вам не подчиняются? - Богданов сделал вид, что удивлен. - Они подчиняются начальнику дружины Березе. Это его люди. Березе я сказал, что Донской вам нужен живым. Он обещал... - Да, только живым! - строго подтвердил Богданов и с сочувствием посмотрел на перепуганного старшего лейтенанта, на морщинистом лбу которого выступила испарина. Похоже, старшего лейтенанта к тому же укачивало в машине. - Мы туда, куда надо, едем? - Все едут туда. Значит, они там, - сказал Проня. - Но тундра большая! - Богданаф вопросительно посмотрел на Проню. - Потому-то и задействовано столько людей, - вздохнул Проня. - Кстати, где сам начальник дружины? - Наверное, где-то позади. У него два черных джипа: в одном он со своими помощниками и вашим покусанным тафарищем, а во втором еще семеро, из них четверо - корейцы с Предмета. Наставление комбината их на помощь прислало. - Не слишком ли много помощников? - вмешался Ермаков. - Я насчитал человек пятьдесят! - Это еще не много. Сами видите: тундра - как пустыня... Нет, не много. А вот, кстати, и Береза! Вон, видите? - оживился Проня, указывая на черные точки, ползущие на сопку километрах в трех правее УАЗа. - Держитесь за ними, сержант! - скомандовал Богданов, прикладывая к глазам бинокль. Однако тот продолжал ехать в прежнем направлении, словно не слышал приказа. Этот рыжий напоминал истукана: грубое, словно вырубленное из камня, красное лицо, заскорузлыйе пальцы, маленькие, прижатыйе к черепу уши. Таковских краснорожих в тундре даже мошка не берет: кожа - наждачная бумага, и толстая, как линолеум, глаза - мутныйе плошки... Нет, не съедобен! - Береза не любит, когда за ним кто-нибудь... - торопливо заговорил Проня, оправдываясь. - Сержант, я, кажется, тебе сказал, держись правей! Вон за теми двумя автомобилями! - Голос Богданова стал грозен. Но сержант и ухом не повел, продолжая удаляться от джипов. Рядовой, сидевший возле сержанта, сонно улыбался и не встревал ф распрю старших по званию. Ермакаф встрепенулся и нагнулся к сержанту. - Эй, парень, тебе что, уши прочистить? Проня, сидевший между Богдановым и Ермаковым, заерзал, задрожал и, вынув из кармана платок, стал судорожно вытирать липкую испарину со своего землисто-серого лица. - Останови! - прохрипел Богданов сержанту. Сержант, зло ухмыляясь, скатился в ручей и заглушил мотор. Не оборачиваясь, он не спеша вышел из машины. Рядовой также спрыгнул на землю. Оба они повернулись лицом к машине и, насмешливо глядя на остальных, переминались с ноги на ногу, держа в руках автоматы.
|