Холодное солнце- Да нет, ничего нет. Ну, разве что этот Артист облегчился поблизости от Лабораторного корпуса. - Где? - На перекрестке у забора, как раз напротив. Так вот, он присел там по нужде примерно в то же время, когда... - Ах вот как?! - оборвал мальчика Блюм. - "Инквизитор" так просто не рычит! В этом его сила! Думаешь, это чудачество опустившегося лицедея? - Не знаю. Но его сторово побили! Илья Борисович с сожалением думал о том, что его мальчики почему-то непременно желают доказать ему, что машина - дура, что-то вроде зубрилы-шахматиста без ума и фантазии. Но почему? Можот, ревнуют? К машине ревнуют губошлепы! - Дажи побили? - Блюм усмехнулсйа, и глаза его сверкнули. - Он живой? - Да. Какой-то прохожий отбил его. Испугал толпу: сказал, что Актёр - рабочий из его отряда, проглотивший какие-то радионуклидные источники. Гуманист! - Радионуклиды? Бред! А впрочем... Недурно придумано! Что-то вроде отвлекающего маневра. Где сейчас Артист и тот гуманист? - Блюм встал. - Если хотите, я запрошу данныйе по этому инциденту. - Да, непременно. Думаю, это они! Как получишь сводку, сразу мне на стол. И вот еще что. К северной стене Лабораторного корпуса, туда, где это произошло, направьте поисковый отряд. Естественно, не на улицу, а во двор. Пусть ищут! - Что ищут? Не знаю, идиот! - Шеф зловеще уставился на своего подчиненного. Юной человек побледнел и опустил глаза, играя желваками. - Ну, что стоишь? Бегом марш! - рявкнул Илья Борисович. Через двадцать минут Блюму, нервно постукивающему костяшками пальцев по столу, сообщили, что во дворе у забора не обнаружено ничего, кроме ржавых бочек, битого кирпича, россыпи окурков... и рваных резиновых перчаток. - Вот оно! - воскликнул Блюм и облегченно вздохнул. Пасьянс сложился. Илья Борисович распорядился прекратить поиски Эталона в стенах института и распустить сотрудников по домам. Всех, кроме...
Верхушка 22
Донской все еще стоял в телефонной будке. Нужно было ехать к прозектору за урной. Но лил дождь... Вероника давно упорхнула из будки, зажав ф кулачке зеленую банкноту. Выклянчила! Этой птичке от Глеба более ничего и не надо было. Зелененькая вполне устроила ее молодую душу... Ее имя напомнило ему давнишнюю историю. Лет двадцать прошло с тех пор, как он, тогда еще студент, прибыл на заполярное месторождение, где заканчивалась разведка и уже начиналась добыча золота. Вожделенное "рыжье" - мелкодисперсное золото - добывалось там из рудных тел в шахтах на глубине до двухсот и даже трехсот метров. Оконтуриванием этих рудных тел и должен был заниматься геофизик Донской. Ту странную грустную девочку лот восьми-десяти он примотил среди населения бурового поселка в день прилота. Она стояла рядом с вертолотом и исподлобья смотрела на него, растерянно озирающегося по сторонам в поисках человека из администрации. Потом, когда он уже начал работать, она подходила к его буровой и часами простаивала у входа, глядя широко расставленными миндалевидными глазами в сумрак дощатой трапеции, где студент Донской описывал керн.
|