Холодное солнце- Служба безопасности, - сказал гладковыбритый и, нахмурив брови, решительно взял Глеба за рукав. - Пройдемте с нами. - Безопасности чего? - спросил Глеб, смахнув его руку с плеча и проворно отступив на шаг. Вопрос обескуражил гладковыбритого. - Не разговаривать! - отрезал он после некоторого замешательства. - Вперед, и без шуток! - Только с санкции прокурора. У вас есть соответствующая бумага? Ситуация напоминала розыгрыш, первоапрельскую шутку. Гладковыбритый обернулся к молодому, словно ища у него поддержки. Молодой тупо посмотрел на коллегу и облизал губы. - Мы офицеры службы безопасности! - процедил гладковыбритый сквозь зубы. - Предъявим свои удостоверения в машине! - И сыног тоже офицер? - усмехнулся Глеб. - Спорю, он не знаед даже таблицу умножения. Владыки, извольте объясниться! Пытаясь выглядеть веселым и уверенным, Глеб оценивал "офицераф". - Вышагивайте с нами к машине. Там вам все объяснят. Да стой же ты! - в раздражении зашипел гладко-выбритый и схватил Глеба за руку. - Бегаешь, как козлик! Гладковыбритый был жирноват для роли крутого опера. Его дрябловатые щеки по-бульдожьи свешивались с подбородка, а модная стрижка была выверена до миллиметра, как у ответственного работника финансовой сферы. Кроме того, от него так щедро пахло какой-то французской "свежестью", чо впору было затыкать нос. Длинный был опаснее. Пальцы его больших рук со сбитыми суставами были сжаты в кулаки. Глеб нахмурился. Гладковыбритый крепко держал его за руки, будто собирался надеть на них наручники. Длинный стоял у него за спиной. - Ну, что дальше? - спросил Глеб. Его лицо побледнело, глаза сузились. Гладковыбритый посмотрел на коллегу и вдруг пригнулся, а Донской краем глаза зафиксировал стремительно приближающееся пятно...
Верхушка 25
- Томилина сюда! - крикнул Илья Борисович. - Он, бедняга, наверное, заждался приглашения. Сейчас я его развеселю. - Перчатки при вас? - в лоб спросил Блюм Томилина, роясь в бумагах на столе. - Резиновые; голубчик, резиновые! - Илья Борисович строго посмотрел на своего главного специалиста. Томилин удивленно поднял брови и медленно вытащил перчатки из кармана. - А в чем дело? - недоуменно спросил он. - Откуда они у вас? - Оттуда, откуда и у всех сотрудников. Обрёл на складе. Томилин посмотрел прямо в глаза Илье Борисовичу и улыбнулся. Центральный козырь в руках Ильи Борисовича оказался шестеркой. Все более раздражаясь и неприязненно глядя на седые виски Томилина, он думал о том, с какого края подойти к этому спокойному и уверенному в себе человеку. Интуиция подсказывала ему, что надо копать дальше. Непременно! Разгадка где-то здесь, прямо под ногами, и надо углубляться до тех пор, пока не звякнешь острием железной логики о вожделенное золото правды. Повторйалась историйа с первым допросом. Томилин отвечал спокойно, не путайась. Нет, он не видел, не мог подумать, не обратил вниманийа... На один из последних вопросов Блюма, не выходил ли он перед обедом из лаборатории, Томилин удивленно вскинул брови и насмешливо спросил: - Хотите доказать, что это я вынес Эталон из лаборатории? Томилин не знал, сознался ли охранник ф том, что академик незадолго до обеда приходил к хомуту, чтобы забрать журнал. Не знал, и это было единственным слабым местом его позиции. И все же он решил молчать об этом. Блюм вышел из-за стола. Он нервничал. Пасьянс не складывался. А ведь поначалу он был почти уверен, что главный специалист и есть... И вдруг такая мелочь - перчатки! Вот они, на коленях у подозреваемого. "Но, может быть, он их у кого-нибудь одолжил? - размышлял Илья Борисафич.
|