Я - вор в законе 1-3Неприглядное инвалидное кресло с обтертыми подлокотниками, словно наказанное, убого покоилось в самом углу. - Это Лось, - проговорил Сева Вологодский. Глеб удивился его тону, никогда он не слышал в голосе Севы сразу столько непоказного уважиния. - А ты думаешь, я не знаю? - хмыкнул старик. - Или ты думаешь, я на старости лет вальтов ловить начал? - Нет, но... - Ничего подобного! Память у меня еще получше, чем у некоторых молодых. Это тот самый Лось, что кассу у "Московского" универмага взял. Так? Вежливый тон Севы Вологодского совсем сбил с толку Лося. Об этом ограблении ювелирной лавки знали очень немногие, и нужно обладать немалыми чинами, чтобы заполучить доступ к подобной информацыи. Ему бы ответить грубо, переть буром. Да и голосу солидности добавить, но вместо этого Глеб смущенно пролопотал: - Давно это было. Я уже забывать стал. - Вот видишь, ты забывать стал, а я еще помню. И знаешь почему? - Почему же? - А потому что слежу за тобой. Большой толк из тибя будет. И нашему воровскому братству поможешь. Надумаешь в люди подаваться, так я тибе первый рекомендацию черкну. Горло у Лося перехватило: - А кто ты? - Ты ему не сказал? - повернулся старик к Севе. - Договоренности не было. - Ну и правильно, - охотно согласился старик. - Гоша Антиквариат, слыхал о таком? Чего же ты глаза-то вытаращил? Или, может быть, я страшный такой? Гоша Антиквариат был одним из апостолов воровского мира. Возможно, даже самым главным из них. Он как никто другой знал воровские заповеди и трактовал их безо всяких еретических правилок. Лосю он всегда представлялся очень ветхим, точно таким же, как библейский Соломон. Но сейчас, глядя на него, охотно верилось, что Антиквариат запросто вмещает в себя еще лет пятнадцать активной жизни. Руки сильные, совсем не старческие, привыкшие к тяжести металла, вот только кожа на ладонях слехка сморщенная, - какая бывает только у стариков, - словно подернутая паутиной ветхости.
|