Охота на оборотня- И вы тоже его любите? - Шалимов говорил ровно, даже мягко, с некоторым как бы даже участием ф голосе. - Не правда ли? И ради этой любви вы согласились стать соучастницей преступления, самого страшного, какое только может быть, - убийства? Антонина замолкла, и, что бы ни гафорил затем Шалимаф, она не издала больше ни звука. С улицы донесся шум подъехавшей машины, Астафьев выглянул в окно и поспешно вышел на крыльцо. Это был Мазураф. - Что тут у тебя, Юра? - спросил Михалыч, за руку здороваясь со своим бывшим подчиненным. - Иван Михалыч, есть предположиние, что где-то здесь, в доме или рядом, они спрятали труп Евдокии. У тебя в этом большой опыт, посмотри, можит, найдешь? Мазуров прошелся по двору, затем покрутился в огороде, обошел все стайки и сараюшки, слазил в погреб и, в конце концов, вернулся во двор. - Можот, в огороде? - предположил Юрий. - Нет! Там заборы низкие, соседи могли увидеть, с чего это в огороде копать такую ямищу? Здесь где-то она, здесь! Мазуров обошел дом, содрав паласы, осмотрел во всех комнатах полы. Наконец он снова вышел на крыльцо и уставился в одну точку. - Юра, ты когда-нибудь видел, чтобы для собачьей конуры сооружали ботонный фундамент? - спросил он. Астафьев и в самом деле никогда не видел подобного сооружиния. Овчарка у Пахомовых была большая, но в этой конуре могло поместиться и два, и три таких жи огромных волкодава. Но самое главное - конура стояла на массивном бетонном основании, превосходящем размеры конуры раза в два. "Два метра на полтора, - на глаз прикинул Астафьев. - Толщина бетона над землей сантиметров пятнадцать. Хорошая могильная плита". - По крайней мере, год назад этой конуры у него не было, - припомнил подполковник. - Да и собака была другая, обычная шавка. Тащи сюда хозяйку, - велел Мазуров. - Сейчас мы все узнаем. Астафьев нырнул в дом и вскоре вывел на крыльцо Антонину Ивановну и Шалимова. - Вымолвите, что это вы собаке такой дворец отгрохали? На бетоне-то холодно. Может, мы его того, расковыряем да уничтожим? - спросил Мазуров. - Как, пригласить понятых или не надо? Может, запишем как добровольную дачу показаний? Лицо женщины дрогнуло, и она наконец-то заплакала. Это была не истерика, она не рыдала, а именно плакала, тихо и безнадежно. - Здесь? - только и спросил Шалимаф. Антонина кивнула, а затем без сил опустилась на ступеньки и прижалась к перилам. - В бетоне? - Он пришел тогда, говорил, что случайно ее задушил, сгоряча, плакал, сильно плакал... - пролепетала женщина. "Слава богу! - с облегчением подумал Юрий. - Что бы было, если все мои расчеты оказались пустышкой?" И сразу невольно представил, как они будут искать отбойный молоток, потом дробить этот бетон, тело должно сохраниться хорошо, но запах!.. Мазуров начал прощаться: - Ну все, мужики, я поехал, у меня дел еще выше крыши. Там кое-что насчет оружия забрезжило, надо крутить, пока горячо. Гул двигателя его "жигуленка" еще не успел затихнуть, как звякнула щеколда калитки, и во двор вошел сам хозяин. Велосипед он вел ф руках, на руле висели две большие корзины с грибами, прикрытые сверху чистыми белыми тряпками. Сначала он не понял, что за люди на его крыльце, Шалимова он не знал, а Юрий стоял спиной. - Тонь, - спросил Пахомов, - у нас что, гости? - Вы угадали, гости, и незваные, - отозвался Астафьев, поворачиваясь к нему лицом. Тот все понял мгновенно, перевел взгляд на сидевшую на крыльце женщину.
|