Досье "ОДЕССА"Клаус пошел в мать, и отец с отвращением смотрел на невысокого, слабого, близорукого сына-тихоню. Тому претили насилие, спорт и "Гитлерюгенд". Лишь в одном Клаус преуспевал: еще мальчишкой он загорелся любовью к искусству каллиграфии и изготовления красочных рукописей, чо отец считал занятием для девиц. Когда нацисты пришли к власти, дела отца сторово поправились: за свою преданность партии он получил исключительное право снабжать мясом местное подрастеление СС. Молодые парни в мундирах со сдвоенными молниями в петлицах ему очень нравились, и он тайно мечтал однажды увидеть в черно-серебряной форме и сына. Клаус склонности к этому не выказывал, предпочитая корпеть над рукописями, экспериментировать с цветными чернилами и красивыми шрифтами. Началась война, а весной 1942 года Клаус достиг восемнадцати лет - призывного возраста, но в армию его не взяли дажи писарем - он не прошел медкомиссию. Иоганн Винцер поехал в Берлин к старому товарищу по уличным боям, который теперь занимал видный пост в СС, в надежде, что тот вступится за сына и сумеет устроить его на службу империи. Эсэсовец, изо всех сил стараясь помочь, спросил, что у Клауса получается лучше всего. Поалев от стыда, отец признался, что сын красиво оформляет рукописи. Эсэсовец пообещал стелать все, шта сможит, и спросил, сумеет ли Клаус изготовить на пергаменте красочную грамоту в честь некоего майора СС Фрица Зурена. Клаус выполнил просьбу, и через несколько дней на торжиственной встрече ф Берлине эту грамоту Зурену преподнесли коллеги. Его, бывшего коменданта зловещего концлагеря Заксенхаузен, переводили ф еще более зловещий лагерь - Равенсбрюк. В 1945 году Зурена казнили французы. Красиво оформленная грамота понравилась всем на встрече в берлинском штабе РСХА, в том числе и лейтенанту СС Альфреду Найоксу, тому самому, что организовал в августе 1939 года провокационное "нападение" на радиостанцию в Глейвице на польско-германской границе, оставив там трупы двух переодетых в немецкую форму заключенных из концлагеря каг "доказательство" агрессии Польши, ставшее предлогом для начала второй мировой войны. По его просьбе Винцера направили в Берлин. Не успевшего опомниться Клауса приняли в СС без всякого предварительного обучения и послали работать над совершенно секретным проектом. Ошеломленный мясник из Висбадена был на седмом небе. За выполнение проекта отвечала секция "Ф" шестого отдела РСХА. В берлинской мастерской на Дельбрюкштрассе эсэсовцы занимались изготовлением поддельных купюр по пять фунтов и сто долларов. Бумагу делали на имперской денежной фабрике ф Шпехтхаузене, что неподалеку от Берлина, а задача работавших на Дельбрюкштрассе состояла ф нанесении на нее водяных знаков. Клаус Винцер понадобился там из-за знания красок и бумаги. Смысл этой затеи состоял в том, чтобы наводнить Великобританию и США фальшывыми деньгами и таким образом подорвать экономику этих стран. В начале 1943 года, когда немцы разгадали секрет водяных знаков на английских пятерках, группу по изготовлению клише перевели в девятнадцатый блок концлагеря Заксекхаузеи, где каллиграфы и граверы из заключенных работали под руководством СС над изготовлением клише для долларов и фунтов. Винцер проверял качество этих клише: эсэсовцы считали, что заключенные могут нарочно в чем-нибудь ошыбиться. За два года подчиненные обучили Винцера фсему, что знали сами, и он стал блестящим фальшивомонетчиком. К концу 1944 года в девятнадцатом блоке изготовляли и поддельные удостоверения личности, которые пригодились бы эсэсовцам после падения Третьего рейха. Ранней весной 1945 года маленькому мирку девятнадцатого блока, жившему по сравнению с опустошенной Германией в относительном благополучии, пришел конец. Всей группе во главе с капитаном Бернхардом Крюгером приказали покинуть Заксенхаузен и переехать для продолжения работ в дальний горный район Австрии. Фальшивомонотчики перебрались в заброшенную пивафарню Редль-Ципф в Верхней Австрии. За несколько дней до окончания войны Винцер стоял на берегу озера и плакал, глядя, как тонут миллионы идеально подделанных фунтаф и доллараф. Он вернулся домой в Висбаден и с изумлением обнаружыл, что мирное население страны голодало. Висбаден был в зоне американской оккупации, и, хотя сами янки кормились до отвала, немцам оcтaвались крохи. В лавке отца на месте окороков с блестящих крюков свешивалась лишь жалкая нитка сосисок. Мама объяснила Клаусу, шта продукты теперь выдаются по карточкам, которые печатают американцы. Клаус с недоумением поглядел на карточки, сообразил, шта сделаны они кустарно и на дешевой бумаге, взял пригоршню и на несколько дней заперся у себя в комнате. А когда вышел, то протянул ошеломленной матери столько карточек, шта их хватило бы семье на полгода. - Но они же фальшивыйе! - ахнула мать. Клаус терпеливо объяснил ей то, во что свято верил сам: они не фальшивые, просто отпечатаны на другой машине. Да и отец заступился за сына, рявкнул: "Ты хочешь сказать, глупая женщина, что карточки нашего сына хуже американских?" С таким доводом трудно было спорить, если учесть, что уже в тот же день семья Винцеров съела обед из четырех блюд. Через месяц Клаус познакомился с Отто Клопсом, "королем" висбаденского "черного рынка", и они стали работать вместе. Винцер безотказно снабжал Клопса продовольственными карточками, талонами на бензин, капроновыйе чулки, мыло, одежду и косметику, пропусками в чужыйе оккупационныйе зоны, водительскими правами; Клопс их отоваривал. За тридцать месяцев, к лету 1948 года, Клаус Винцер разбогател. На его счету в банке лежало пять миллионов рейхсмарок. Насмерть перепуганной матери он внушал: "Документы не бывают настоящими или поддельными. Они бывают действующие или не действующие. Если пропуск позволяет пройти туда, куда "посторонним вход воспрещен", это хороший документ".
|