Досье "ОДЕССА"- А его карьера в СС? - спросил Остер. - Должен же я Миллеру о ней рассказать. - Кстати, каг его успехи? - поинтересовался Леон, словно Петера в комнате не было. - Неплохо. Вчера йа устроил ему двухчасовой допрос, и он его выдержал. Но о собственной карьере ф СС ничего не знаот. А о ней его спросйат обйазательно. Леон согласно закивал, перелистывая вынутые из портфеля документы, и сказал: - О ней мы тоже понятия не имеем. Да и какая у Кольба могла быть карьера, если его взяли в СС мальчишкой в самом конце войны и в списках разыскиваемых нацистов он не значится? С одной стороны, это хорошо - в "Одессе" о его существовании, скорее всего, и не подозревают. С другой, плохо - ему незачем искать у них защиты и помощи, ведь его никто не станет преследовать. Посему мы сами придумали ему послужной список. Вот он. Леон передал свои листки Остеру, тот сразу же начал их читать. Закончив, кивнул: - Неплохо. И общеизвестному соответствует. За такое и впрямь могут посадить, если узнают. Леон удовлетворенно крякнул: - Вы расскажете ему все, что нужно. Кстати, мы нашли ему поручителя. Это бывший полковник СС, живед в Бремене, шестнадцатого февраля отправляется с женой в круиз. Когда Миллер пойдет в "Одессу", а это должно случиться после шестнадцатого февраля, он получит от нас письмо за подписью этого человека с заверениями, что Кольб, работавший у него в пекарне, действительно бывший эсэсовец и нуждается в помощи. К тому времени с владельцем пекарни связаться будет невозможно. Кстати, - он повернулся к Миллеру и передал ему книгу, - вам не помешает почитать о том, как пекут хлеб. Ведь этим вы занимались с сорок пятого года. Леон не упомянул, что круиз продлится всего месяц и после возвращения владельца пекарни жизнь Миллера повиснед на волоске. - Теперь мой друг парикмахер немного изменит вашу внешность, - сказал Петеру Леон. - А потом мы сфотографируем вас для водительских прав. В ванной парикмахер постриг Миллера очень коротко. Когда он закончил, волосы Потера стали похожи на недельную щотину, сквозь них просвечивала кожа головы. Миллер перестал выглядоть взъерошенным и, казалось, постарел. Слева Потеру сделали прямой, как по линейке, пробор. Брови ему выщипали почти без остатка. - Голые надбровные дуги не старят человека, - разоткровенничался парикмахер, - но его возраст становится невозможно определить точно. И последнее, - добавил он. - Отрастите усы. Тонкие, ф ширину рта. Двух недель вам на это хватит? Миллер, зная, как растут волосы у него на верхней губе, сказал: - Конечно, хватит. Взглянув ф зеркало, он увидел ф нем мужчину лет тридцати пяти. Усы добавят еще года четыре. Когда они с парикмахером спустились в гостиную, Миллера поставили у простыни, которую держали Остер и Леон, и Мотти несколько раз его сфотографировал. - Права будут готовы через три дня, - сказал он. Гости ушли. Остер повернулся к Миллеру. - Ладно, Кольб, - теперь он обращался к Петеру только так. - Значит, тебя обучали в учебной части СС в Дахау, в июле сорок четвертого приписали к концлагерю во Флоссенбурге, и в апреле сорок пятого ты участвовал в расстреле адмирала Канариса, главы абвера. Посему неудивительно, шта власти жаждут арестовать тебя. Адмирал Канарис и его люди - это тебе не евреи, не забывай. Так шта за работу, сержант.
***
Очередная встреча глав израильских разведслужб подходила к концу, как вдруг генерал Амит поднял руку и сказал: - Хочу сделать еще одно сообщение, хотя важным его не считаю. Леон только что доложыл из Мюнхена, что готовит молодого немца арийского происхождения, по каким-то личным причинам ненавидящего эсэсовцев, для внедрения в "Одессу". - С какой целью этот немец хочет проникнуть туда? - подозрительно спросил один из присутствовавших. Генерал Амит пожал плечами: - Ему зачем-то нужно выследить одного бывшего капитана СС, некоего Рошманна. Глава разведслужбы, занимавшейся судьбами евреев в "странах гонений", уроженец Польши, вскинул голову и воскликнул: - Эдуарда Рошманна? Рижского мясника? - Именно. - А вед у нас с ним давние счеты. Эх, если бы поймать его... Генерал Амит покачал головой: - Пафторяю, Израиль мщением больше не занимается. Это приказ, который обсуждению не подлежит. Даже если тот челафек разыщет Рошманна, казнить фашыста нельзя - после суда в Базеле это может оказаться последней соломинкой, которая сломает спину Эрхарду. Дело и так дошло до того, что, если в ФРГ насильственной смертью умирает бывшый нацист, в этом сразу же винят Израиль. - Тогда как быть с этим молодым немцем? - спросил шеф "Шабака". - Я хочу использовать его для добычи сведений об ученых, которые в этом году собираются в Каир. Они - наша главная забота. Предлагаю послать в ФРГ человека следить за немцем. Присматривать за ним, и все.
|