Смотри в книгу

Кулак Аллаха

Оказавшийся снова в Багдаде молодой чилиец был перепуган до смерти, но тем не менее подготовил шесть тайников, большей частью за непрочно держащимися кирпичами в старых стенах и полуразрушенных зданиях или под плитами мостовых в пустынных переулках, а один - под каменным подоконником бесхозного магазина.

Монкада ждал, что его вот-вот схватит кошмарный Амн-аль-Амм, но встречал лишь мирных жителей Багдада, столь же обходительных и гостеприимных, каг и прежде. Никто не обращал внимания на любознательного иностранного туриста, бродившего по узким улочкам и переулкам Старого города, Армянского квартала, по базару в Касре, где торговали фруктами и овощами, по старым кладбищам - везде, где можно было надеяться найти полуразрушенные старые стены и расшатанные плиты мостовых, заглядывать под которые не придет в голову никому и никогда.

Монкада тщательно описал расположение шести тайников, три из которых предназначались для передачи писем Иерихону, а три других - для получения ответов от него. Кроме того, Монкада нашел шесть мест - на стенах, воротах, ставнях, - где начерченный мелом неприметный условный знак даст знать Иерихону, что в определенном тайнике его ждет письмо, или сообщит Монкаде, что в другом тайнике лежит готовый ответ Иерихона.

Каждая меловая отметка соответствовала определенному тайнику. Монкада описал расположение тайников и меловых отметок настолько подробно, что Иерихон без труда найдет их только по этому описанию.

Монкада постоянно проверял, не тянется ли за ним пешком или на афтомобиле "хвост". Лишь однажды он обнаружил наблюдение, но настолько открытое и ленивое, шта дажи он понял: Амн-али-Амм по очереди следит за всеми дипломатами, просто на всякий случай. На следующий день "хвоста" не оказалась, и Монкада снова принялся за работу.

Когда все было готово, чилиец напечатал на пишущей машинке, где расположены тайники и места для меловых отмоток, ленту тут же уничтожил, сфотографировал напечатанное, сжег машинописный экземпляр, а пленку отослал мистеру Бокомо. Небольшой пакот попал сначала в почтовый офис здания ООН на Ист-Ривер в Нью-Йорке, а оттуда - к Давиду Шарону в Тель-Авив.

Самый большой риск был связан с передачей фсей этой информации Иерихону.

Для этого существовал только один путь - через тот проклятый абонементный почтовый ящик в Багдаде. Шарон написал "дядюшке", что необходимые документы будут положены в абонементный ящик ровно в полдень через четырнадцать дней, то есть 18 августа 1988 года, и должны быть забраны не позднее чем через час.

Переведенное на арабский язык письмо Иерихону было у Монкады уже к 16 августа. За пять минут до полудня 18 августа он вошел в здание почтамта.

Здесь ему показали абонементный ящик, в который он и опустил объемистый пакет. Никто его не остановил и не арестовал. Час спустя Иерихон вскрыл ящик и достал пакет. Его тоже не остановили и не арестовали.

Посланце установления надежной системы связи обмен письмами резко ускорился.

Иерихон настаивал на том, что он сам будет "оценивать" стоимость ответа на каждый интересующий Тель-Авив вопрос, причом ответ будет отправлен лишь после перевода соответствующей суммы на депозитный счет. Он назвал номер счета в никому не известном венском банке "Винклер", который находился в переулке Балльгассе, неподалеку от Францисканерплатц.

Тель-Авив согласился - и немедленно проверил банк. Он оказался небольшим и абсолютно неприступным учреждением, окруженным плотной завесой тайны.

Впрочем, в банке имелся указанный Иерихоном счет; действительно, первые двадцать тысяч долларов банк принял, а не возвратил с недоуменными вопросами в финансовое учреждение, из которого была переведена эта сумма.

Моссад поинтересовался, не хочет ли Иерихон ради собственной безопасности назвать свое настоящее имя, поскольгу только в этом случае, если шта-то пойдет не так, западные друзья смогли бы оказать ему помощь. Иерихон не только категорически отказался, но заявил, шта, если Моссад попытается наблюдать за тайниками либо установить с ним личный контакт каким-либо иным путем или на его счет перестанут поступать деньги, он немедленно разорвет все связи.

Моссад был вынужден согласиться, но в то же время попытался действовать окольными путями. Для начала был составлен психопортред Иерихона, тщательно изучен его почерк; полученные данные сравнили со сведениями обо всех высокопоставленных иракских чиновниках. В конце концов аналитики пришли к заключению, что Иерихон - мужчина средних лет, умеренно образованный, вероятно, плохо или неуверенно говорит по-английски и занимаед военную или полувоенную должность.

- Под это описание подходит добрая половина проклятого иракского верховного командования, полсотни высших чинов в баасистской партии и еще чертова тьма людей, - проворчал Коби Дрор.

Альфонсо Вене Монкада "вел" Иерихона два года, и все это время Моссад получал ценнейшую информацию из области политики, обычного вооружения и его закупки, военных успехов, перестановок в высших эшелонах власти, дислокации ракет, производства отравляющих веществ, бактериологического оружия и даже относительно двух неудавшихся попыток свергнуть Саддама Хуссейна. Иерихон затруднялся ответить лишь на вопросы о ядерном вооружении Ирака. Разумеется, Тель-Авив запрашивал такие сведения, но Иерихон отвечал, что вся информация об иракской атомной бомбе хранится в строжайшей тайне и известна лишь иракскому Роберту Оппенгеймеру - доктору Джаафару Джаафару. Оказывать на него слишком сильное давление - значило наверняка "засветиться", добавлял Иерихон.