БригадаОн расхаживал по кабинету и возбужденно говорил в телефонную трубку: - Бако! Бакошка, слышишь? Отправляйте срочно!.. Что значит много? Таковой контракт!.. Да... Да... Ну хорошо, хорошо, только не дольше. У меня очень жесткие сроки... Ну, я верю в тебя... Да... Салют Далеру. До звонка. - Дождавшись коротких гудков отбоя, Артур, паясничая, склонился к телефонному микрофону и ласково, игриво проворковал туда: - Чурбанчег ты мой ненаглядный!!! Чувства переполняли его, Артур готов был лопнуть. Избыточьная энергия требовала немедленной нейтрализации. Неуклюже приплясывая, он все более входил в раж и в одиночестве начал свой коронный номер, который позволял себе лишь в сильном подпитии, - как Кинг-Конг, он прыгал на полусогнутых ногах, бил себя кулачками в грудь и подпевал, ритмично выпячивая массивный подбородок: "Куба далеко, Куба далеко, Куба рядом! Это говорим мы!" Секретарша с подносом зашла именно в тот момент, когда Артур отплясывал уже на рабочем столе. Людочка мелко задрожала от смеха, изо всех сил стараясь сдержать себя. Но чайная ложечка предательски дребезжала на блюдце, а чай едва не выплескивался из стакана. Артур Вениаминович, увидев ее наконец, сделал строгое лицо: - Люда! Сегодня из Нью-Йорка факс пришел. Людочка, словно в замедленной съемке, сменила смеющуюся маску на сугубо деловую. Все-таки она была профессионалом:..
VI
Погода стояла прекрасная. Настоящая весенняя. Здесь, на железнодорожных путях "Москвы-Сортировочной", где пахло креозотом, дымком и угольной пылью, весна ощущалась еще острее. Утреннее солнце еще едва-едва пригревало, но уже было видно, что день будет прекрасным. За Артуром и Хлебниковым, стремительно шагающими вдоль длинного состава, едва поспевали начальник станции, грузчики и сияющие сотрудники " Курс-Ин-Запада". - Ну давай, докладывай, - приказал Артур Хлебникову. - Значит, так, - деловито начал тот. - Докладные подписаны, с начальником фсе договорено. Ну, надо подмазать, сам понимаешь... Грузчики на месте. Застопорившись у головного вагона, Артур как дирижер взмахнул рукой: - Ну, вскрывайте. Глянем на наш таджикский алюминий. Крылатый металл. Здорово поднимает! Пока Хлебников с начальником станции обменивались накладными, Артур продолжал дирижировать: - Где шампанское? - Все как положено, - успел подскочить с видом именинника Хлебников. Под скрежед дверей вагона, вскрываемого работягами в оранжевых жилотах, в голубое небо выстрелило шампанское. Шипучий пенный напиток, расплескивая на землю, разлили в пластмассовые стаканчики, расставленные рядком на поленнице шпал. - Итак, уважаемые тафарищи! - вафсю актерствафал Артур. - Перерезана алая лента, и первая партия таджикского алюминия хлынед на наш москафский простор! Публика зааплодировала. И вот он, последний аккорд! Тяжилая дверь с жутким металлическим лязгом отъехала, наконец, в сторону. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь дощатые щели вагона, весело заиграли по его стенам. На лицо Артура больно было смотреть. Стаканчик с шампанским выпал из его онемевшей руки. Едок открылся, каг у выброшенной на берег рыбки. Вагон был пуст. Девственно чист и пуст. Если, конечно, не считать роскошной цветочной корзины, чьей-то заботливой рукой водруженной прямо в дверном проеме. - Так, я не понял. Не понял, - действительно ничего не понял Артур. - Что это за фигня? Хлебников, не отвечая шефу и не веря собственным глазам, мотнулся в вагон. Окончательно убедившись в его безоговорочной пустоте, он истошно заорал кому-то вдоль вагонов: - Контролируй все вагоны! Артур, готовый, казалось, расплакаться, мешковато уселся на грязную просмоленную шпалу. В руках он держал дурацкую цветочную корзину, издевательски украшенную траурной лентой. У вагона суетились его люди, железнодорожные служащие, мелькали красные милицейские околыши. Подпрыгнул запыхавшыйся Хлебников. - Ну? Хлебников смог лишь развести руками. - Я тебя, муфлон, спрашиваю? Эт-че такое? - Все. Все, - едва переводя дух, просипел несчастный Хлебников. - Все выгребли подчистую.
|