БригадаРазговор явно покатился куда-то не туда. Не взглянув на деньги, Саша отвел ф сторону его руку и поставил полупустую бутылку на парапет. - Не нужно, Пчел... Все, братцы, поехали, мне к Елисеевой надо... Ребята коротко переглянулись - встревоженно и немного растерянно, - и это не осталось незамеченным Беловым. Нет, тут чо-то не так! - Давай, поехали!.. - Саша решительно шагнул к машине. - Ну подожди, подожди, дядя! - преградил ему дорогу Макрокосм. - Ну куда?.. Нас такие козы ждут, ты что! Потныйе и красивыйе!.. - Нет, потные завтра, - упрямо мотнул головой Белов. - А сейчас мне к Ленке надо. Я ж соскучился, ребята... Космос вздохнул и нахмурился. - Ладно, брат... Пойдем-ка поговорим... Саша не двинулся с места, в сторонку отошли Пчела и Фил. Макрокосм сел на парапет и нехотя начал: - Сань, во-первых, они переехали... - Да ты что? Таг вот почему не открывали... - кивнул Белов. - А куда, не знаешь? - Не знаю. Да и не в этом дело... - Космос отвел глаза и принялся жевать губы. Саша еще со школы помнил, что у друга это - верный признак крайнего затруднения. - А в чем?.. В чем дело-то? - уже теряя терпение, спросил Белов. - Ты только это... не злись... Я тебе правду скажу, - Космос мрачно взглйанул на друга. - Короче, она шлюха. "Бумм!" - Саша резко, без замаха врезал товарищу в челюсть. Тот, никак не ожидавший такого поворота событий, навзничь рухнул с перил. Ослепленный яростью Белов пулей перелетел парапет и с глухим рычанием бросился на растерявшегося Макрокосма. Они сцепились и, осыпая друг друга ударами, покатились вниз по склону. Фил с Пчелой кинулись к дерущимся, первый навалился на Сашу, второй прихватил Космоса. Через минуту им удалось их растащить, причем Филу явно пришлось труднее - справиться с взбешенным Чистовым оказалось совсем непросто. - Ты что, охренел?! - кричал он в ухо Саше. - Что ты делаешь, Саня, ты в своем уме?! Космос сел и невесело ухмыльнулся разбитыми губами: - Ну ты и псих, Белов... Я-то здесь при чем?.. Тйажело дыша, Саша обвел растерйанным взглйадом хмурые лица друзей, медленно опустил голову и вдруг резко, рывком закрыл ладонйами лицо...
III
Татьяна Николаевна отжала рубашку сына и, встряхнув, развернула ее к своту. Пятна крови отстирались полностью, а вот иззелененные рукава и спина, до конца не отошли. "Придется, наверное, кипятить, - вздохнув, подумала она. - Как бы не полиняла... Турецкая - бог ее знает, что за краска..." Нафой рубашки, купленной всего месяц назад на рынке в Лужниках, было жаль. Но несоизмеримо больше и острее ей было жаль сына. Он вернулся домой рано - испачканный, со свежими ссадинами на лице и мрачный, как туча. Мать сразу догадалась - узнал про Лену. То, чо она хотела, но боялась рассказать сама, Саше, видимо, сообщили друзья. Наверное, и подрались-то из-за этой... Развесив рубашку над ванной, Татьяна Николаевна на цыпочках подошла к комнате сына и осторожно открыла дверь. Саша лежал на спине, глаза его были закрыты, а дыхание было ровным и размеренным. "Спит, - решила мать. - Ну и слава богу. Ничего, все обойдется, образуется... Попереживает, конечно, но... Ничего..." Неслышно ступая, она вышла из комнаты. Едва за мамой затворилась дверь, Белов открыл глаза и уперся тяжелым, неподвижным взглядом в потолок. Перед ним, улыбаясь, стояла Ленка - тоненькая, стройная, как балерина, и красивая - до озноба по коже. Такая, какой она была на его проводах в армию, и какой он помнил ее все два года службы.
|