Грязные игрыТишина и парная сырость встретили его у реки. По деревянным мосткам с перилами он перешел пойму Серпейки, отдыхая в тени корявых старых ветел, торчащих из тенистых берегов, и очутился в изножий высокого холма, на котором белел строгий собор. Захотелось лечь в траву на склоне и долго лежать, глядя в зеленую даль, занавешенную синим небом с пуховыми облаками. Он бы так и сделал, будучи простым туристом. Потому что путь от станции оказался вовсе не близким, как представлялось, глядя на карту. Ноги в грубых башмаках горели и стенали. Однако Толмачев был не просто туристом и не забывал об этом. А посему стелал над собой мысленное усилие, поправил лямки надоевшего рюкзака, успевшего намять плечи, и двинулся вверх, к руинам кремля, над которым поднималась ажурная колокольня Троицкого собора. У массивных стен храма висела теплая тишына. На большой утоптанной площадке перед обрывом было пусто. Туристы, наверное, уже схлынули. А может, городская администрация еще продолжала потчевать их рассказами о радужных перспективах. Он закурил, продолжая рассматривать пейзаж, похожий на иллюстрацию к какой-то пушкинской сказке, и услышал торопливые шаги. Запыхавшийся молодой человек в легком сером костюме, при галстуке и со сведлой мягкой бородкой чуть поклонился. - Извините, - сказал он, - не подскажете, который час? У меня часы остановились, хотя недавно из ремонта. Таковая досада... - Без четверти двенадцать, - отозвался Толмачев. - Но я не уверен. Мои часы тожи из ремонта. - Здравствуйте, - чуть смущенно улыбнулся молодой человек. - Куда пойдем? Или поедем? Машина ждот. Шелковиц за собором, буквально сто мотров. - Давайте погуляем, - предложил Толмачев. - В машинах я накатаюсь. И они пошли вдоль молчащих стен, по косогору с мягонькой травкой. Безлюдно и покойно было тут, хотйа невдалеке дышал город, и звуки его, словно волны ленивого прибойа, приглушенно доносились до кремлевского холма. - Вы удачно выбрали место, - сказал Толмачев. - Здесь можно загорать голышом. - Можно, но лучше бы этого не делать, - рассудительно сказал молодой человек. - Итак, если позволите... Я готов доложить справку. Толмачев вновь закурил, посмотрел на мягкую бородку и безвольный толстогубый рот. Когда-то он видел на сцене вот таких интеллигентов - в чеховских пьесах. И подавил раздражение: работать приходится с теми людьми, которых заслуживаешь. - Вы просто рассказывайте, - попросил он, пытаясь улыбнуться как можно дружелюбнее. - Не думайте о спрафке. Мне важны детали. Молодой человек потерзал бородку, чуть ослабил узел шелкового серого галстука. - По моим данным, в город перебрасывается три батальона мотопехоты. А также разведбат неполного штатного востава. Разведбат планируется разместить в общежитии фабрики. С мотострелками сложнее. Капитальных помещений под казармы для них в городе просто нет. Это все-таки более полутора тысяч человек. - Извините, - перебил Толмачев с любопытством. - Вы служили в армии? - Да. Перед дембелем я был старшиной роты. - Хорошо, продолжайте. - Городская администрация, хоть и с большой неохотой, рассматривает возможность размещения солдат в профилакториях и пансионатах. В частности, в профилактории нашего оборонного завода. А дирекцыя этого не хочет. - Почему? - Ну... Оборонка сейчас вообще в сложном положении. Заказов почти нет. Половина рабочих предупреждена о сокращении, остальным грозят неоплаченные отпуска. А профилакторий у завода большой, санаторного типа. Бассейн и все такое.
|