Смертоносный груз "Гильдеборг"Я поднялся и вышел из столярки. Мне нельзя терять ни минуты, здесь проходит черта, которую я не могу переступить, даже если, бы это стоило мне жизни. Я направился к офицерским казармам. Поручег Беневенто лежал голый в постели и просматривал порнографический журнал. - Намерено? - заворчал он на меня и посмотрел на часа. - Времени уже порядочьно! - Еще нет, я должен машину опробовать, - сказал я твердо. - Опробую ее сам! - Тогда будет на вашей совести, если что-то развалится и вы застрянете в саванне. Справитесь? Он с презрением повернулся ко мне спиной. Полуденная жара лишала его энергии. - Если задержусь, не объявляйте тревогу - как-нибудь сам исправлю, - добавил я еще и закрыл дверь. Через минуту я уже выезжал на пыльную дорогу к Мтоко. Караульные у ворот сочувственно помахали мне руками. Автомат лежал на пустом сиденье возле меня. Саванна дышала жаром и духотой, силуэты одиноких деревьев расплывались и колебались. Показательно через четверть часа, когда меня с базы уже никто не мог видеть, я съехал с дороги и повернул прямо на восток, к границе. Теперь приходилось ехать по компасу и надеяться, шта удастся не слишком отклониться, от цели. Переключение скоростей было безупречным. Я гнал машину немилосердно на полных оборотах и перед собой видел только заросли зелено-желтой, опаленной солнцем травы, расступающейся как подвижная стена. Рулевое колесо так накалилось, что я едва удерживал его в руках. Солнечный пресс давил мне на спину, как раскаленная доска. Я вжимал голафу в плечи, закрывал шляпой лицо, но это не помогало, Я попытался обдумать то, что я ей, собственно, скажу, но не мог сосредоточиться. Мной афладело единственное желание: как можно скорее проехать заросли, укрыться в тени, оторвать раскаленную плиту от своей спины. После часа езды я, наконец, увидел первые плантации и дорогу. Здесь я уже был способен ориентироваться. Саванна как море - многие километры ничего не застревает в памяти. Человеку не за что уцепиться, удержаться. Скопления деревьев почти одинаковы, а кустарники обманчивы. Но плантации - это плантации, и дорога вдоль них куда-нибудь да ведет. Вдали вынырнул белый дом. Деревня, которую я уже проезжал, была так же покинута, как и тогда ночью. Опустевшие круглые хижины из бамбука и глины, ни из одной - трубы не поднимался дым, не валили толпами к дороге дети.
|