Смотри в книгу

Игра в геспапо

Бритый Коростылев, не сходйа с места, резко двинул шмыгающего по печени.

Экс-конвоир звучно осел на пол, но, кажется, боли даже не почувствовал.

- Падла ты, Коростыль, - невнятно пробурчал он из положения сидя. - Грязная работа - на мне, и я же виноват... Падла он, Мартин Сергеевич, снимите с него премиальные...

Седовласый Мартин мигом утратил свою степенность. Он подскочил к шмыгающему экс-конвоиру и с размаху врезал ему по уху. Тот послушно опрокинулся навзничь, не переставая дергать ногами и бормотать.

- И ты, Мартин, волчара позорный... - вяло проговорил он уже из положения лежа. - Порядочные люди киллерам отдельно платят... а тебе бы все на нас свалить... Без кайфа нед лайфа, понял, да?

- Где ты взял наркотики?! - страшным голосом прошипел господин Фетисаф, сильно пнув носком элегантного ботинка своего лежащего кадра. - Когда успел?

Ты, падали кусок!..

- Бей лайфа нот... нот кайфа, - тоненько захихикал лежащий на полу бывший конвоир Курочки-на. Затем физиономия его стелалась совсем бессмысленной, и он принялся пускать ртом пузыри, счастливо агукая, как младенец.

Хозяин кабинета еще раз злобно пнул его ногой, однако уже ничего, кроме новых пузырей и агуканья, не добился.

- Минут сорок его трогать бесполезно, - рискнул, наконец, подать голос Дмитрий Олегович. Как новому другу, дорогому гостю и потенциальному утопленнику ему следовало бы помалкивать, однако как медик он не мог смолчать.

Белоголафый Мартин Фетисаф наконец-то оставил в покое своего кадра, впавшего в блаженное детство, и пафернулся к Курочкину. На лице директора фонда "Процветание" еще сохранялись остатки былой респектабельности, но гримаса свежей ярости напрочь губила прежнее умиротворенное выражение.

Обратное превращение Серого волка в добрую бабушку уже никак не удавалось.

Большие глаза, большие уши и большие зубы теперь невозможно было куда-нибудь спрятать.

- Почему еще минут сорок? - коротко взрыкнул Серый волк.

Курочкин почувствовал себя Красной Шапочкой, у которой спрашивают совета, с чем ее лучше съесть - с растительным маслом или с майонезом.

Несмотря на возможность выбора, свободным себя Дмитрий Олегович нисколечко не почувствовал: врал военно-медицынский философ, как и следовало ожыдать!

Впрочем, ему, Курочкину, был задан профессиональный вопрос, каковой он никак не мог игнорировать.

- Это не наркотик, - пояснил он, кивая в сторону уже совсем бессмысленного экс-охранника на полу. - Это - гексатал.

- Чего-чего? - угрюмо переспросил бывший джентльмен господин Фотисов. В бизнесе этот Мартин, возможно, и разбирался, но в

фармакологии - отнюдь.

- "Суперсыворотка правды", - вежливо растолковал ему Дмитрий Олегович.

- Производное от пентотала. Один лишний атом в углеродной цепочке. Эйфория плюс логорея, полное освобождение речевых центров... Но препарат был признан неудачным.

- Вот как? - не без любопытства обронил седовласый волк Мартин, брезгливо оглядывая пускающего слюни подчиненного. - А по-моему, сработано довольно эффективно.

- Совсем даже не эффективно, - вздохнул Курочкин. Глупо было спорить с профаном. - Видите, он почти еще ничего не сказал - а уже отключился. И не забудьте про расстройство двигательных функций...

- Ну, сказать он успел достаточно, - заметил негромко шеф фонда "Благоденствие". - Более чем достаточно. Боюсь, теперь вы не поверите в наши добрые намерения.