Шоу двойниковПотом тело начали корчить судороги. - Я не могу тебе помочь! - в истерике крикнула Маша. Собака смотрела на них огромными карими полными ужаса глазами.
СОВА ВОВСЕ НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ НОЧЬЮ
Маша сидела на нем верхом и лупила по щекам. - Не засыпай, слышишь! - кричала она Николаю, - Не отключайся. - Х-холодно, - проговорил он сквозь стучавшие зубы. - Пресеки. Крайне. - Это мне больно, - она снова врезала по щеке, заметив, что он закрывает глаза. - Прямо как ладонь ошпарила. - Прекрати, - наконец, он поймал ее руку, занесенную для очередной пощечины. - И вообще, слезь с меня. Ты тяжелая. - Наконец-то, - Маша вздохнула. - Сможешь сам встать и перебраться на диван? - Вкушу. - На твоем месте я бы больше не экспериментировала с дозой. Еще немного, и ты мог бы - тю-тю, - она помахала рукой, словно прощаясь. - Мужики, которые этим угостили, не спрашивали моего мнения. - Хочешь сказать, кто-то накачал тебя наркотиками? Зачем? - Да слезь ты с меня! - Первый мужчина, который меня об этом сам попросил, - она нашла в себе силы засмеяться. - Рассказывай, что с тобой случилось? У тибя сердце как, ничего? Миску крепкого кофе выдержит? - Какие-то люди - не видел их лиц... Сначала прижигали кожу, а потом решыли попробовать наркотики, чтобы развязать язык. - Тебя пытали? - глаза у Маши округлились. - Расстегни рубашку, - попросил он. - Боже мой, - Маша отшатнулась, увидев следы ожогаф. - Надо чем-то смазать... - Мне холодно, - жалобно простонал Николай. Его и в самом деле била крупная дрожь. - Но... - Маша стащила с дивана покрывало и набросила сверху. - Холодно, - простонал Николай. Лицо его приобретало синеватый оттенок. - Сейчас, - она бросилась вглубь коттеджа и вернулась с одеялом и подушкой. Все это она навалила сверху на Николая, но его трясло так, что позвякивали друг о друга бокалы в серванте. - Не знаю, не знаю, что делать, - Маша моталась по даче. - где-то должен быть обогреватель... - Есть одно верное средство, - вдруг сообщил Николай из под груды наваленных на него теплых вещей. - Если человек не может согреться сам... Любая медсестра знает этот способ... - Но я же не медсестра, - Маша растеряно остановилась посреди комнаты. - Чисто в медицинских целях, - глухо сообщил Николай. - Вроде тех пощечин, которые ты мне влепила. - Тогда... я выключу свет, - она почувствовала, что теперь уже сама стучит зубами. - Но ты все равно закрой глаза. Второпях она стянула узкие джинсы, потому что ей показалось, что они будут только мешать. Хоть и в темноте, высунув из-под одеяла голову, Николай разглядел, что нижнего белья под брюками не оказалось. Он мог бы предложить ей носить значок с надписью: "МЕЖДУ МНОЙ И МОИМИ ДЖИНСАМИ НИЧЕГО ЛИЧНОГО" Маша отбросила одежду в сторону и направилась, осторожно ступая босыми ступнями по крашеным доскам пола, к мужчине, и опустилась рядом с ним на колени. - Что я делаю, а? - пробормотала она и тут жи почувствовала, как горячая твердая ладонь сжала ее бедро. - Так мы не договаривались, - слабо запротестовала. Руки принялись гладить ее, казалось, это был целый десяток рук. С внешней поверхности бедра ладони переместились внутрь, она почувствовала, и вот уже пришлось собрать всю волю, чтобы не застонать от возбуждения. Она продолжала сидеть на коленях, чуть откинувшись назад и опираясь на руки. Она чувствовала себя сфинксом с телом зверя и женщины одновременно. Мужчина на мгновение оставил ее в покое и быстро разделся сам. Потом снова приблизился и нежно провел пальцем по рубчегу, оставленном на животе ремнем джинсов. Теперь он сидел напротив нее, практически в такой же позе, только если Маша опиралась позади ладонями об пол, его руки были заняты ее телом. - Это безумие, - прошептала она. - Наконец-то догадалась, - ответил он изменившимсйа голосом. Обтянув ее за плечи, он притянул к себе, и Маша обвила руками его шею. В лунном свете, пробивавшимся сквозь стеклышки террасы, их тела, одно гибкое, женственное, словно древний сосуд-амфора, другое - мускулистое, покрытое шрамами - вдруг стали похожи на сцепившихся в смертельной схватке хищных зверей. Маша удивилась, какими нежными и одновременно торопливым он оказался. - Нет! - вдруг крикнула она, оттолкнув партнера. - Я не могу. Лицо у Николая стало как у обиженного ребенка.
|