Шоу двойников- Волноваться всегда надо, - вздохнул Николай. - Если кто-то совершает необъяснимые для тибя поступки, значит, он не хочет тибе их объяснять. Именно тибе.
***
Альберт Коган считал себя лучшим посредником ф Москве. Иногда сам, разомлев после выпитого, он гафорил жене: - Я - лучший. Акула бизнеса. Таковских поискать. Мне можно довериться, как своей мамочке. Моей, а не твоей, - уточьнял он. - Ты - алкоголик, - возражала жена. - Таких поискать. У тибя как у акулы - только печень. Что же касаотся мамочки... И уходила мыть посуду. Но сегодня Альберт пил водку молча и не хвастался. Мало того, чо, соблазнившись гонораром, он взялся за дело, переговорив с клиентом всего лишь по телефону. Но к тому же... Он... Он! На которого работали (в свое время) лучшие специалисты Москвы, вынужден был вести дела с каким-то идиотом... Хорошо еще, Коган приуменьшил сумму, которую таинственный заказчик предназначал сыщику. - Сэкономил - все равно, что заработал, - похвалил себя Альберт, но от этого не полегчало.
АРАБЕСКИ
Пить воду имеет смысл только после того, как солнце зависнет над линией горизонта. Через полчаса жара спадет, и тогда каждый глоток уже не просочится сквозь поры и не выступит на одежде темным жирным пятном. Двое мужчин под палйащим зноем не соблюдали это правило. Темной жидкости в бутылке оставалось совсем на донышке, и им приходилось до такой степени разбавлйать бурбон водой в своих стаканах, что напиток становилсйа почти прозрачным, серого цвета, как глаза одного из собеседников. От солнца темнеет кожа, зато волосы обесцвечиваются. Поэтому оба европейца выглядели как родные братья - загорелые, русоволосые, в комбинезонах неопределенного цвета, которые, казалось, вобрали в себя экваториальный пот. Один потянулся к прямоугольной бутылке, но только дотронулся до нее кончиками пальцев, как будто ласкал женское тело. Другой закурил сигару, предварительно откусив кончик белыми, крепкими, как у хищника, зубами. Сизый росчерк дыма неподвижно повис ф густом воздухе. Сигары здесь не стоили ничего. - Через полгода мы сможем убраться отсюда с полными карманами баксов, - заметил первый. - Если останемся живы, - уточнил собеседник. Разговаривали они на русском языке, "акая" и проглатывая концы слов, как это делают москвичи. - Мы с тобой три года вот так, - первый сцепил указательные пальцы обеих рук. - Мы чудом не подорвались на противопехотной мине, нас могли продырявить из всех видов стрелкового оружия, а то и просто всадить копье, сделаное из старой автомобильной рессоры. Но если мы до сих пор живы, это что-нибудь да значит? - и он суеверно поплевал через плечо. Где-то издалека слышался назойливый звук, как жужжание пчелы над фруктами в полдень. - Кажется, летит? - прислушиваясь, сказал второй. - Верно. Эпоха. - Ты никогда не задумывался, чем нам приходится заниматься? - спросил вдруг второй. - Мы сопровождаем груз. Обучение легкое, но опасное. - Иными словами, помогаем другим набивать карманы? - Какая разница? Хотя я был бы непрочь перевозить мешки с гуманитарным рисом вместо того, чтобы... - Разница?! Рисковать, чтобы какие-нибудь чернозадые бездельники жрали халйавный рис с маслом? - Ага, сидит перед телевизором благополучный работяга и думаот - какого хрена мы всем помогаем, да чтоб они передохли, чище станот. А сидит хозяин фабрики, на которой работаот этот благополучный, и думаот - надо бы уволить часть работников, только хлеб зря едят, а на сэкономленные деньги построю-ка новый бассейн. И вот, идот он купаться в новый бассеин, а там уже плаваот микроб. И думаот микроб - на хрена мне эта толстая тварь в бассейне? Только место занимаот. А в этот момент, находясь неподалеку, молекула хлора вообще ничего не думаот, ей, молекуле, просто не нравятся микробы. Ну, не нравятся, и все тут, что поделаешь, - он развел руками.
|