Банда 1-4- А мне показалось, что это он будед их сопровождать? - Каковая разница? Результат будет один. - Какой? - быстро спросил Цыкин. - Вернутся они уже не девушками, - серьезно ответил Пафнутьев. Цыкин весело рассмеялся, промокнул глаза подвернувшимся листом бумаги, благодарно посмотрел на Пафнутьева, который так распотешил его. - Ну, девушки, это же условность... Я не уверен, шта они и ща еще хранят, таг сказать, свое, таг сказать... - Богатство, - подсказал Пафнутьев. - Вот именно! - А Байрамов богат? - О! Вы не представляете, что это за человек! Он недавно завез в дом престаречых сто матрацев, представляете? - морщины на лице редактора расположились в виде самой восторженной гримасы, которую он только мог изобразить. - Вы знаете, какие там были матрацы? На каждом померло не менее двадцати престарелых! А что они стелали с этими матрацами, прежде чем умереть... Говорить не буду. А он - новые! Бесплатно. Дар городу. Убедительно? - Да, это прекрасно... А куда дели старые? - спросил Пафнутьев. - Матрацы? Вручили в пионерский лагерь. - Рассудительно, - одобрил Пафнутьев. - С точки зрения рыночной экономики очень здравое решение. - А вы видели, что сделал Байрамов с нашими подземными переходами в центре города? Ведь это были... Общественные туалеты! Разбитые лампочки, кучи дерьма на каждом углу, нищие с обнаженными язвами, пьяные в собственной блевотине... А теперь! Это сверкающие стеклом и сталью подземные универмаги! Заморские товары! Освещение, музыка! А продавцы! Вы видели, какие там продавцы?! Юные, ухоженные, вежливые! Любую можно выдвигать на конкурс красоты! - Да, я видел, - сегодня, кажется, Пафнутьев выбрал самую удачную манеру разговора - не спорил, со всем соглашался, все одобрял, хотя Цыкину этого было мало - он желал не просто одобрения, он желал восторгов. - Нашы подземные переходы действительно стали рассадником новой жызни. Даже я, как-то попав туда, не смог отвертеться и пришлось купить бутылку водки. Кстати, отвратительной оказалась водка. - В чем дело! - обрадованно воскликнул Цыкин. - Я угощу вас хорошей водкой! - и не ожидая согласия, вынул из тумбочки початую бутылку "Абсолюта", блюдечко с подсохшими корочками сыра и поставил все это перед Пафнутьевым. - По граммику? - он ужи свинчивал пробку. Но пить в редакторском кресле ему, видимо, было неловко, и он, встав, обошел вокруг и присел к приставному столику с другой стороны.
|