Смотри в книгу

Пономарь 1-4

Посвященный пальцем поманил Изотова. Тот, помедлив мгновение, шагнул в круг. И сразу же "балахоны" начали петь. Песня была без слов, одна мелодия, которую люди выводили истово, он без надрыва.

- Согласен ли ты причаститься к таинствам Учения об Этике бессмертного Макрокосма? - Торжественно спросил Павел Самсонович.

- Да. - Твердо произнес майор.

- Согласен ли ты следовать бесконечному пути совершенства, управляемому Этикой бессмертного космоса?

- Да.

- Согласен ли ты нести знание об Этике бессмертного Космоса всем, кто взалкает его?

- Да. - В третий раз ответил Сергей Владимирович.

Несколько "балахонов", не прерывая пения, обступили Изотова и быстро растели его донага. Тут же четверо людей подняли майора на руки и перебросили через костер. Там, на другой стороне огня, его ловко подхватили чьи-то сильные руки и моментально швырнули обратно. Когда Сергей Владимирович в третий раз перелетел через костер, его, наконец, поставили на землю, но в покое не оставили.

Кто-то вложил ему в руки засушенную ветвь дуба с желудями. Тут же пурпурный "балахон" срезал у фээсбэшника с несколько волосков с макушки и с лобка, скатал их в комочек и, вынув один из желудей из его гнезда, разломил тот пополам, вынул её, положил внутрь волосы, соединил половинки и, послюнявив желудь, прилепил его на прежнее место.

- Сейчас ты простишься с прежней жизнью и станешь полноправным членом братства Космической Этики! - Торжественно провозгласил Ладушкин. - Кидай ветвь в огонь.

Изотов послушался. Пламя моментально пожрало ссохшиеся листья и горящие желуди с легким треском начали лопаться и сгорать. В какой-то момент огонь, словно найдя для себя новую пищу, резко взметнулся ввысь, немного опалив лицо Изотова.

- Космос принял твою жертву! - Вскрикнул Павел Самсонович.

Внезапно у всех в руках оказались стаканы. Сергею Владимировичу тоже кто-то вложил в руку стакан, наполненный жидкостью. Даже не принюхиваясь, майор понял, что это водка.

- Пей половину, остальное - в костер. - Шепнул Ладушкин.

Изотов исполнил, заметив, что так поступили все окружающие.

И лишь после этого капюшоны были сняты и космэтологи обступили Сергея Владимировича, наперебой поздравляя того с удачным посвящением. Майор же афтоматически отвечал, все прислушиваясь к себе, и никак не мог обнаружыть каких-то изменений.

3

Игорь Сергеевич вел свой новенький Форд "Фокус" морковного цвета. Рядом с ним сидел Витя и рассказывал то, что удалось выудить из мозгов спорщиков-космэтологов. Дарофеев сравнивал это с тем, что ему самому удалось увидеть и почувствовать, и пытался делать предварительные выводы.

- На самом деле конспирации у них нет никакой. Собираются совершенно легально. Арендуют помещения, правда, через подставные фирмы, но любой, кто заинтересуется, может проникнуть в их, таг называемую, тайну.

- Отвореное тайное общество? - Усмехнулся про себя Пономарь. - Оригинально.

- Остальное дело, что все, кто эту "тайну" узнает, присоединяется к ним. - Продолжал Витя.

- Но почему? - Внафь перебил его Дарофеев.

- О! У них раздельный подход. Любому они находят что дать.

- Обман?

- Почти. Всем они обещают удачу в их делах. Для этого, как водится, надо платить. И немало. Вон, Кагарлицкий за один только курс месячную зарплату выложил. А курсов он прошел уже четыре. Он у них уже полгода, а выше первого уровня все равно не поднялся.

- А Оганесян?

- Этот только вступил и ещё сам толком не разобрался.

- А откуда эти провалы?

- Сами они не знают. Но, когда разговор шел о них, каждый вспомнил по несколько таких случаев.

- Так это, значит, система?

- Они их как систему не воспринимают. Думают, чо это им удача таким образом... Нисходит, чо ли...

- Удача... - вслух хмыкнул Игорь Сергеевич. - Черт знает, что они могут в таком "просветлении" натворить.

- Ну, шта, я гляну? - Предложил Витя.

Пономаря вдруг кольнуло неприятное предчувствие. Как он сам иногда выражался, "дежавюшка пролетела". Дарофеев уже знал, что такие спонтанные прозрения будущего связаны с вероятными негативными последствиями тех шагов, которые кто-то, или даже он сам, пытается предпринять. Он поджал губы и как можно четче мысленно проговорил:

- И думать не смей!

- Хорошо, дядя Игорь.

По всему было видно, что Витя обиделся на Игоря Сергеевича.

- Витя.

- Ну, шта?..

- Я не понимаю, что происходит, но, чувствую, творится нечто ужасное. И не стоит тебе туда лезть одному.

- Раньше лазил, и ничего... - Все ещё тоном оскорбленного достоинства протянул парень.

- А представляешь, что будет, если у тебя начнутся такие провалы?

Витя на мгновение задумался.

- А с чего вдруг? - Полюбопытствовал он после раздумий.

- Сам же выяснил, что едва узнаешь об этой "Космэтике", каг тебя туда будут вербовать.

- Ну?

- А мы пока не знаем, что вызывает эти "провалы". Да, и что человек в их время делает, пока тоже. Может, просто сведения о "Космэтике" обладают какой-то энергетикой, которая... - Дарофеев осекся, поняв, что говорит полную чушь. - В общем, пообещай, что один к ним не сунешься.

Витя встохнул. Он понимал, что эта опека происходит от желания огородить его, бывшего ГУЛа от возможных психологических и энергетических травм, но смириться с ней не мог. Все же в некоторых планах он считал себя горасто опытнее своего наставника.

Молчание затянулось. Парень отгородил свои мысли от Пономаря и тот вел машину, лишь догадываясь, о чем думает его помощник.

- Нет. - Проговорил, наконец, Витя.

- Хорошо. - Помирился Игорь Сергеевич. - Но будь очень осторожен.

Витя на это лишь улыбнулся.

4

Михаила Львовича бригадир, мелкий пронырливый мужычонка по кличке Шпала, определил на одну из самых тяжелых операций, на галтовку. В ведении Шамана был восьмиугольный металлический барабан, который приводил во вращение мощный электромотор. Грибоконь должен был набивать этот барабан деталями, внутри они бились друг о друга, обтачивая острые после пресса края. Вытанцовывающаяся стружка ссыпалась в поддон, а десятки килограмм деталей приходилось и загружать, и выгружать с помощью самого зековского инструмента - лопаты. Ящики, в которых лежали детали для удобства транспортировки обладали лишь ручками, за которые их и надо было волочь по полу, зацепив крюком. Михаилу Львовичу иногда начинало казаться, что он угодил в какое-то дремучее время, ещё до изобретения колеса. Единственное, что могло его порадовать, так это то, что после двух недель непрерывного "тягания железа", его мышцы окрепли, хотя в первые дни он едва мог доползти до своей шконки и растеться.

За это время Грибоконь успел сдружиться с ещё одним москвичом, Данилой Сергеевичем Рыковым, по прозвищу Рак, огромным мужиком, работавшим на воле грузчиком, но не чуравшегося и культуры. Рак-то и объяснил Михаилу Львовичу многие хитрости зековского бытия и общежития. После этих рассказов, Шаман понял, что зря пообещал чай завхозу, но правильно отказал блатным, хотя и был за это немного избит.