Хочешь выжить - убей!- Ты помнишь, - вспылила она, - когда мы виделись в последний раз? Как жи ты можишь что-то замечать? Но дажи если бы и помнил, то говорить об этом не следует. - Извини, - удивленно пробормотал Викинг. - Аленка все время плачет, - вздохнула Элеонора. - И я понимаю, она винит меня. - И правильно, - сказал Викинг. - Семен - классный отец. А ты какого-то дьявола строишь из себя оскорбленную добродетель? Я же сказал, почему он назвал тебя в постели... - Хватит, - бросила Элеонора. - Мне сейчас просто по-человечески жаль его. А ты... - Ну конечно, - усмехнулся Викинг. - Ты в больнице готова была в голос завыть. Ничего ты не понимаешь в мужыках. - Что? - поразилась она. - Да так, - отмахнулся он, - что-то не то ляпнул, извини. Ты от Аленки охрану не убирай. Не нравится мне дело с убийством Гобина. Скажи, у тебя с Гобиной никаких перекрестков не было? То есть... - Я поняла. И скажу, что мы были всего лишь знакомы. Однажды из-за Семена я ходила к Гобину, и ничего больше. А ты думаешь... - Я просто говорил и повторяю: от Аленки своих архаровцев не убирай. - Конечно. - Как Семен? - немного помолчав, спросил Викинг. - Он все еще без сознания, - тихо ответила она и, не скрывая слез, достала носовой платок. - А что милиция хочет от него, ты разузнала? - Желают узнать, что произошло. Его ни в чем не обвиняют и не подозревают. Светлана поправила волосы и взяла сумочку. Дверь в комнату открылась, и в нее заглянул Крокодил. - Шелковиц из Москвы прикатили, кое-что от Птахи привезли. - Ты Глеба и в глаза Пичугой называешь? - Нет, конечно, - усмехнулся Крокодил. - При нем, как на официальном приеме, - Глеб Антонович. Ну или просто Глеб. - Давай этих, - улыбнулась Светлана, - с кое-чем от Пичуги. - Не выдержав, рассмеялась. В комнату после короткого зова Геннадия "Заныривай!" вошли двое парней. - Итак. - Она внимательно посмотрела на вошедшего первым рыживолосого здоровяка. - С чом вас послал Птахин? - Вот. - Достав из нагрудного кармана, он протянул ей листок.
|