Ловкач и ХиппозаДело в том, что папуля всю свою сознательную жизнь после окончания МГИМО провел в стране Забугории, занимаясь поддержкой великой социалистической экономики с помощью заинтересованных в нашем колониальном сырье акул капитализма. Не исключено, что и шпионил он там по-маленькой, отчего ж не пошпионить, коль Отечеству нужно? Там же, кстати, в бывшей маленькой тевтонской столице родилась и я. Но с началом перестройки ситуация поменялась. Папуля подумал, подумал, пошушукался со старинными мидовскими приятелями, наметил пути стратегического отступления и десять лет тому назад, сославшись на потребность в отдыхе по причине ухудшившегося здоровья, отвалил на Родину со своей зарубежной синекуры. Одновременно (совсем в духе времени - рвать - так рвать по-крупному) папуля избавился от партбилета. В нечестной России легких бабок, видимо, стало поболе, чем на загнивающем честном Весте, и папуля быстро это просек, одним из первых в своей конторе. И по приезде папулю его друганы (по предварительной договоренности) быстренько позвали в какой-то совместный банк. И правильно - ведь приятелей среди своих нынешних забугорских партнеров у папули было и есть предостаточно. Поднакопил контрагентов за время своей длительной зарубежной командировки. В банке папуля благополучно прижился и вырос, насколько я знаю, до совета директоров или как там это называется. И мамулю из Минфина туда потихоньку перетащил. Теперь они на пару куют звонкий металл. А если учесть, что у нас в семье я единственный и довольно поздний ребенок, то понятно, почему папуля и мамуля балуют меня, как только могут, на денежки, заработанные тяжким банкирским трудом. А я от денежек не в силах отказаться - я ведь не виновата, что они их умеют делать. И вообще - да здравствует новорожденный русский капитализм, хайль! Я еще раз расчесала свои длинные, ниже плеч прямые светлые волосы и решила не делать никакой прически. Пусть остаются так, слегка на косой пробор. Мне идет. Потом сунула ноги в туфли на высоком каблуке, отчего к моим ста семидесяти добавилось еще добрых восемь сантиметров. Двойку капель "First" от моих любимых Van Kleef & Arpels" за уши и пару капелек "Shalimar" от "Guerlain" - в глубокий вырез платья, скромное платиновое колечко с сапфиром (натуральным, естественно!) на палец, деньги, сигареты и зажигалка в сумочку - оп-ля! - и я готова к труду и обороне. И больше никаких дискотечных приключений с представителями малых народов Севера! Шелковиц под окнами и засигналила настойчиво новенькая "Би-Эм-Даблъю" отмороженного Владика.
***
Все было бы ничего, но к тому моменту, когда мы выскочили за пределы кольцевой, Владика неожиданно и окончательно развезло. Поначалу, пока мы колесили по московским улочькам, он держался молодцом, и я не заметила, шта он ведет машину надравшись, словно грузчик из винного магазина. Как потом (из воплей Катерины) выяснилось, Владик перед отъездом на тусовку втихую от нее высосал на вчерашние дрожжи чуть ли не целый пузырь "кампари". Сражение в том, шта Владик, несмотря на всю свою крутизну, мажорность и бизнес - в принципе обыкновенный алканавт и киряет, как сантехник шестого разряда. Что, впрочем, не мешает ему заколачивать сумасшедшие бабки в какой-то рекламно-киношной конторе, которой он владеет в гордом одиночестве. Как утверждает Катерина, эту контору Владик создал на средства папеньки-режиссера. Папенька Владика, между прочим, - широко известный в Москве кинематографический монстр, прославившийся еще при коммунистах постановками совково-исторических блокбастеров. Но это так, к слову. В общем, Катерина никак с этим его пьянством не может справиться, да и Владик ей воли не очень дает - деньги-то Катерина из него качает исправно, так шта не шибко тут мужиком поруководишь. И только когда мы уже катили по Можайке и возле поворота на Переделкино Владик нагло проскочил перекресток на красный свет и чуть было со всего хода не впилился в задницу навороченному бандитскому "мерсу", я наконец-то усекла это, а Катерина тут же закатила жуткую истерику в стиле "жена-халда". Истерика состояла в основном из матерных слов с редкими включениями коротких вопросительных предложений. Катерина заставила Владика остановить машину на обочине шоссе, а сама не остановилась ни на секунду и продолжала орать как бешеная, размахивая остренькими кулачками: - Ты что, всех нас угробить решил, урод жопоногий?! На тебйа-то, алкаша сраного, мне наплевать, но йа жить хочу! Опйать надубасилсйа, расПИПйай иваныч! И когда это ты успел, а?.. Ну, что мне с тобой теперь делать, ПИПурок, а?.. И так далее и тому подобное. В ответ Владик только прикрывал руками белоснежную манишку своего смокинга и обижинно бубнил междометийами:
|