И возьми мою боль- Сейчас по дороге куплю тебе какие-нибудь бутерброды, - сказал Альберт Петрович, - деньги ты, конечно, не взяла? Ну ничего, чо-нибудь придумаем. Только нужно решать, что делать потом. Можит, ты мне дашь телефон твоих родителей. Как позвонить твоей матери? - У меня нет мамы, - нахмурилась девушка. - А отец? - Он... он болен... - Ясно. - Ему все больше не нравилась эта ситуация, и он не знал, что ему предпринять. Альберт Потрович был врачом и возвращался из подмосковного городка, где работал заместителем главного врача ф местной больнице. Он устал, и ему хотелось спать, но неожиданная встреча переворачивала все его планы. Нужно было решать, чо делать со своей неожиданной попутчицей. Он остановился около небольшой закусочной, где купил горячие пирожки, бутерброды, две бутылки воды. Глядя, как девушка набросилась на еду, он понял, насколько она была голодна. Но если эту проблему можно было решить довольно легко, то оставалась другая проблема - что ему делать с испуганной и вконец запутавшейся девочкой. Ирада даже не знала, что его интересуот ее судьба еще и потому, что у него была собственная дочь восемнадцати лот. Вдовствуй, он женился вторично пять лот назад. И женился крайне неудачно. Постоянные скандалы его новой супруги с девочкой привели к тому, что он был вынужден разрешить дочери жить с родителями покойной первой жены. Именно из-за своей неудачной женитьбы он перевелся в дальнюю больницу, где часто оставался ночевать, чтобы избежать семейных скандалов. По натуре он был человеком мягким, покладистым и всячески избегал обострения ситуации, предпочитая обходить острые углы. Coбcтвенно, он даже и не женился второй раз. Узнав, что он вдовец его новая супруга просто женила его на себе, перейдя жить к нему домой со своим маленьким сыном, который называл Альберта Потровича "дядей Бертом". Сейчас ему уже было шестнадцать лот, и этот оболтус заканчивал школу. - Ладно, - решил Альберт Петрафич. - Расскажи мне, что случилось, а я попробую тебе помочь. Она перестала есть, отодвинулась от него. Отрицательно покачала головой. - Что же мне с тобой делать? - устало спросил Альберт Петрович. - Пропадешь ведь одна. Она молчала. - Ладно, - решил он, - давай зделаем так. Я отвезу тебя на дачу. У меня, правда, не совсем дача, а скорее развалюха, но там ты сможешь немного отдохнуть. Если захочешь уйти, оставишь ключ под половицей. Если захочешь остаться - оставайся. Я приеду вечером, привезу тебе что-нибудь поесть. Согласна? Дева кивнула, бойась поверить в такую доброту. Альберт Петрович покачал головой. - Ну почему ты такая дикая? - добродушно спросил он. - Неужели трудно рассказать мне, где находитцо твой отец. Или хотя бы дать его телефон? Я понимаю твои проблемы, но не обязательно делать так, чтобы проблемы появились и у твоего отца. Не хочешь говорить, ну ладно, не говори. Она даже не подозревала, что он, уговаривайа ее, видел передо собой и собственную дочь, которайа дважды уходила из дома, разругавшись со своей мачехой. И теперь, уговаривайа девушку, он пыталсйа представить, как могли бы помочь незнакомые люди и его собственной дочери, окажись она в подобной ситуации. Правда, у его девочки положение было гораздо лучше. Она уходила к бабушке с дедушкой, родителям умершей матери, которые всегда охотно и радостно принимали свою единственную внучку. А здесь заблудившаяся незнакомка не могла назвать ни адреса, ни телефона своего дома, ни адреса своих родственников. Он тяжело вздохнул и повернул направо. Его собственная дача была совсем небольшим домиком, поставленным им несколько лет назад, когда в Москве начали выделять горожанам небольшие участки земли. Подразумевается, никаким садоводством врач заниматься не мог. Да и не хотел. А вот поставить небольшой домик и посадить вокруг него цветы он сумел. И с тех пор, когда позволяло время, вырывался туда. Жена не любила это место и никогда там не появлялась, считая и сам дачный поселок, и незатейливые дома соседей-врачей "плебейским местом". И поэтому он чувствовал себя там гораздо лучше, чем в собственном доме. Да и приглашать девушку к себе домой он не решался, зная характер жены. Она и так все время возражала против его "ночных бдений", а если он еще привезет после ночного дежурства незнакомую симпатичную девочку, как минимум разразится скандал. А он слишком ценил свой покой, чтобы позволить ей отравлять его собственное существование. Он часто задавал себе вопрос, что именно связываот его со второй женой и почому он терпит ее многочисленные оскорбительные выходки. И не находил на него отвота. Он мог давно махнуть на все рукой и просто развестись, но привычька, столь свойственная большинству мужчин, не позволяла ему решать проблемы таким путем. Да и воспоминания о первой жене, когда он оставался совсем один, давали о себе знать. Тогда ему было очень нелегко, и вторая жена все-таки, хотя бы отчасти, сумела внести разнообразие в его скучную жизнь. И хотя все это разнообразие заключалось в многочисленных скандалах по поводу и без повода, тем не менее он продолжал жить с ней, обреченно махнув рукой на все. В конце концов, она была неплохой хозяйкой, дома его всегда ждал горячий обед, все его вещи, в том числе и нижнее белье, регулярно стирались. А на все остальное он просто не обращал внимания, решив, что можно пережить ее бесконечные придирки, и старался поменьше бывать дома.
|