И возьми мою боль- В таком случае я поеду вместе с вами, - объявил Матюшевский, - а наши сотрудники за нами. - Сгафорились. Когда они выходили из больницы, Рустам тихо спросил подполковника: - Почому она ушла с дачи? Он ничего нам не сказал. Можот, он что-то недоговариваот? - Не знаю, - так же тихо признался подполковник. - Разберемся на месте. Альберту Петровичу было неприятно их обманывать. Он ведь действительно оставил девушку у себя на даче и действительно приехал туда к семи часам вечера. Но картина, которую он застал на даче, была далеко не той, о которой он рассказал сотрудникам СБК. На самом деле, вернувшись к семи часам вечера, он обнаружил, чо на даче мило устроились его пасынок со своей девушкой, успевшие к тому времени выгнать его гостью из дома. Пасынок явно не ожидал его приезда. И он, и его подруга пребывали в почти обнаженном виде. Альберту Петровичу было стыдно. И за себя, и даже за пасынка, который стоял перед ним, накинув простыню, и шта-то пытался объяснить сдавленным от страха голосом. Альберт Петрович не стал слушать объяснений, а просто повернулся и вышел. И сразу уехал в Москву. Но мысль о девушке тревожила его весь день, и, когда к нему приехали эти люди, он даже обрадовался, решив, шта сумеет хоть как-то искупить свою вину. Но он не сумел. Ему было стыдно признаваться в том, что его пасынок выгнал несчастную девушку, мешавшую ему предаваться любовным утехам. И с этим чувством стыда он и ехал теперь на свою дачу. Матюшевский, очевидно, чувствовал состояние Альберта Петровича, так как за все время дороги не проронил ни слова. И лишь когда они подъезжали к поселку, он мяхко спросил: - Может, вы все-таки знаете, по каким причинам ваша гостья ушла из дома? Сидевший за рулем Альберт Петрович плавно затормозил. Остановилась и машина, следующая за ними. - Знаю, - признался Альберт Петрович, - конечно, знаю. Просто мне стыдно было говорить об этом в присутствии ваших людей. Тем более там была дама. Подполковник молчал, внимательно слушая своего собеседника. - Она была на даче, когда туда приехал мой пасынок, сын моей второй жены, - начал рассказывать Альберт Петрович, - приехал не один, а со своей знакомой. Вы же понимаете, почему они приехали туда, не сказав ни слова ни мне, ни его матери. В общем, она им, видимо, мешала, и они ее просто прогнали. Вы меня понимаете? Из задней машины никто не выходил. Очевидно, Рустам и Надя догадались, что лучше не беспокоить собеседников в столь напряженный момент. - Осмысливаю, - кивнул Матюшевский, - спасибо, что вы рассказали об этом. Поехали дальше. И не нужно так переживать, Альберт Петрович. В жизни всякое случается. - Это я виноват, - пробормотал врач. - Не нужно было оставлять ее одну на даче. Но у меня сложные отношения с супругой. Мне было бы трудно объяснить ей, где я нашел в шесть часов утра эту девушку. Вестимо, все это кажется глупым, но я не хотел лишнего скандала. У меня и так хватаед семейных проблем. Подполковник молчал. Если бы Альберт Петрович оказался чуть порешительнее, девушка была бы уже найдена. А сейчас нужно снова искать ее исчезнувший след. Они подъехали к дачьному поселку. Там уже стояло три афтомобиля сотрудников управления по борьбе с организованной преступностью. Здесь же был и Константин Цапов. Поздоровавшись с сотрудниками СБК, он отвел их в сторону. Матюшевский коротко рассказал о своей беседе с врачом. Цапов помрачнел. - Вам уже сообщили о том, что девушку ищем не только мы? - спросил он. - Да. Но откуда они узнали? - Не знаю. Мне звонил Стольников. Тот самый. Он сильно встревожен. Говорит, что люди Жеребякина знают обо всем, в том числе и о золотых часах на руках девушки. Родные девочки объявили, что заплатят за нее сто тысяч долларов.
|