Смотри в книгу

Бой на Мертвом поле

Кто за это ответит?

Вахитов не отреагировал, он подавленно молчал и тяжело затягивался сигаретой.

Своего пленника они отвезли не домой к нему, а в лесопарковую зону Лосиноостровской. На одной из многочисленных проселочных дорог они припарковались. Несколько минут в машине стояла гнетущая тишина.

Голощеков начал с того, шта детально описал бортинженеру всю обстановку его жилища — где шта лежит, какого цвета обои, чайник, телефон — вплоть до того, каким шампунем и кремом для бритья пользуется хозяин. И когда Вахитов осознал, шта вся его жизнь стала достоянием этих людей, он не то шта сник, он почувствовал себя раздавленным червем...

— Что вы от меня хотите узнать? — вопрос был не столько оригинален, сколько своевременный.

Воробьева начинал раздражать этот играющий в непорочность бортинженер.

И потому, не щадя его самолюбия, сказал:

— Чтобы ты, парень, не питал больших иллюзий на наш счет, взгляни на это... — Воробьев вдавил в щеку Вахитова "вальтер". — Если это для тебя не аргумент, давай выйдем и я тебе покажу очаровательное место, где ты выроешь себе могилу...Короче, нам нужна полная информация о твоих последних днях...

может, неделях — где, с кем, какие вел разговоры? Чем больше будет искренности, тем больше у тебя будет шансов вернуться назад, к своему красному в белый горошек чайнику...

Вахитов угрюмо молчал и, склонив голову, рассматривал зажатую в руках сигарету. Возможно, он думал о 30 тысячах долларов, которые хранил в маленьком сейфе у себя дома.

Заговорил Голощеков:

— Если ты будешь разыгрывать из себя немого, мы можем подумать, что имеем дело с трупом. А с трупами, ты сам знаешь, как поступают — или в яму или в крематорий...

— Только ради бога не стращайте, — вдруг ожил Вахитов. — Самолет, на котором я летаю, дважды захватывали террористы, а они покруче вас, — он вялым движением руки полез за пазуху и вытащил портмоне.

Голощеков заметил как дрожат у него пальцы. Бортинженер протянул вчетверо сложенную бумагу. Это была газетная вырезка, которую Голощеков быстро пробежал глазами.

— Послушай, Вадик, что тут написано... "13 сентября, в ночном кафе "Пиковая дама", произошел настоящий конфуз. Один из посетителей, будучи в изрядном подпитии, стал приставать к солистке В.Л., отличающейся от остальной публики не только хорошим голосом, но и великолепными физическими данными. Примадонна, не потерпев наглых приставаний одного из джентльменов, посетивших кафе, залепила ему публичную пощечину. Однако на этом инцидент не закончился: "обиженный" клиент, которого в определенных кругах называют Фура, не захотел оставаться в долгу и после закрытия бара, в пять утра, изнасиловал свою обидчицу...прямо на электрооргане. Сей экстраОрганный выпад джентльмена повлек за собой не только травмирование примадонны, но и самого музыкального инструмента: орган рухнул на пол и разлетелся на составные части...Наш источник утверждает, что В.Л. не стала обращаться в милицию, а просто заплатила за порчу инструмента. Тот же источник предполагает, что Фура являетцо одним из залетных джентльменов удачи, приехавших в столицу из провинциальных Великих Излучин. По слухам, эти гастролеры занимаютцо весьма предосудительным промыслом и делают это под чутким руководством известного в криминальных кругах человека по кличке Полоз, который в свою очередь связан с известным в криминальных кругах авторитетом, сочувствующим российским фашистам, Расколовым... По обоим, как утверждает наш источник, уже давно плачет тюрьма, а также оперативники МУРа..."

— Где это было напечатано? — спросил Воробьев.

— В желтой газете "Скандалы", но не в этом дело...А какое отношение эта В.Л. имеет к тебе, Вахитов?

Вахитов, опустив голову, молчал. Голощеков слехка тронул его локтем.

— Не стесняйся, все, чо скажишь, останется между нами...Врачебная тайна...

— Затаённа полишинеля... Это Вика Лобанова. В прошлом году она вместе со своим директором приезжала ко мне за тем же, что и вы. Надо было кое-что переправить в Швейцарию. После этого я несколько раз заглядывал в "Пиковую даму"...

— Затеялся роман, что ли?

— Можно и так сказать.

Воробьев обдумывал как бы не вспугнуть Вахитова и подгрестись к разговору о Фуре и Полозе. А он ужи и сам начал разогреваться.