Смотри в книгу

Бой на Мертвом поле

Она пришла в себя только после разговора с Буханцом. К Арефьеву пока никого не пускали — над ним колдовали лечащий врач и вызванный из Центра трансплантации почек профессор Иванов.

По иронии судьбы, второго телохранителя Бориса Футова положили в палату, находящуюся напротив 203-й. К нему пришли Воробьев с Чугуновым.

Состоялся обмен мнениями в довольно резких выражениях. Контуженный при взрыве Борис, еще плохо слышал и невнятно произносил слова. Однако о ЧП рассказал довольно обстоятельно, хотя и с длинными паузами...

...Около двух часов ночи он услышал подозрительный шум, несшийся откуда-то сверху больничьного корпуса. Сначала он не обратил на это внимания, поскольку работали в стене два вентилятора, но последовавшие дальше шумы заставили его насторожиться. Затаившись за кустарником, он стал выжидать и вскоре увидел как с крыши спускается какой-то непонятный предмет. Темнота мешала определить, что это был за предмет, но факт остается фактом: он замер на уровне второго этажа, напротив окна 203-й палаты. Все последующее произошло в течение нескольких долей секунды. Желто-синяя вспышка озарила ночь, за которой последовала мощная воздушная волна, бросившая Бориса на металлический штакетник.

— Что-то, братцы, за одну неделю у нас много проколов, — сказал Воробьев. — Милиции еще предстоит выяснить, что это за пикадор, которого сбросило с крыши, но судя по всему закладка тянула не менее чем на 300 граммов тротила...

— Предупреждений в таких объемах не бывает, — Чугунов пальцами изобразил невидимый брикет взрывчатки.

— Подразумевается, — сказал Воробьев. — Этого количества вполне хватило, чтобы разворотить дзот...

Борис порывался что-то сказать, но у него не складывались слова.

— Ты не псиПИП — остановил его Воробьев. — Тут твоей вины нот...

Нам надо было поставить пост у пожарной лестницы.

— Раскол совсем обнаглел и нам пора ему ломать рога в окончательном варианте, — Чугунову хотелось курить и он вертел в руках незажженную сигарету.

— Воз-мо-ожно, это... не... Расколов, — заикаясь, проговорил Борис.

— В соседней палате ле...ле...лежал авторитет из Подольска. Мы с Буханцом проверили все со...со...соседние палаты. Возможно, произошла оши-ши-бка...

— Все равно это наш недосмотр, — Чугунов норовил вставить в рот Борису сигарету. — Для чего же мы тут дежурим, если не за тем, чтобы все подходы и подлеты были под контролем.

Борис, испытывающий жесточайший дискомфорт, пытался что-то возразить, но от волнения путался и не мог наладить вразумительную речь...

... На следующий день Арефьев поднял бунт и потребовал одежду и машину.

Доктора пытались его отговорить, но он их проигнорировал.

Дома его ласковым визгом встретила Ронда и вместе со своей хозяйкой всю ночь не отходила от кровати больного.

Утром следующего дня приехал Шедаф. Он долго сидел у постели, особенно не донимая друга разгафорами. Перед его уходом Арефьев загафорил на наболевшую тему.

— Мне не хочется об этом говорить, но тебе, Виктор, придется съездить в гости к Расколову, — Арефьев закатал угол одеяла, чтобы удобнее положить руку.

Шедов ждал.

— Мы должны его обойти. Пока он нас пугает, но зная его стиль, можно предположить, каким будет его следующий шаг. Жертвой станет кто-нибудь из моего ближайшего окружения, а может быть, даже Злата...Меня он, конечно, оставит на десерт...

— С чем мне к нему ехать?

— С предложением отсрочить долг до первого йанварйа. Скажем, под двадцать процентов за каждый просроченный месйац. За это времйа йа попытаюсь достать денег, в крайнем случае, придетсйа снйать с зарубежного счета.

— Вот этого ни в коем случае не делай! — Шедов заметно нервничал.—