Джемс Бонд - агент 007 1-10Бонд отозвался: - Прекрасное определение. Оно великолепно отражает суть дела. Я понял, что вы имели в виду, и должен сказать, что вы абсолютно правы. Квант утешения - это тот минимум надежды, который дается человеку. В конечном счете вся любовь и дружба держатся на этом. Вы справедливо подметили, что человеческие существа очень ранимы. И если кто-то не только дает вам почувствовать вашу беззащитность, но явно стремится погубить вас, то это конец. Квант утешения становится равным нулю. Вы должны убираться подобру-поздорову, пока целы. Понимал ли это Мастерс? Губернатор не ответил на вопрос Бонда. Он продолжил рассказ: - По-видимому, Рода Мастерс услышала, как муж открывает дверь. Мельком взглянув на него, она успела заметить лишь его глаза, губы, линию подбородка. Усов не было, а волосы опять свисали неопрятными космами, как при первой их встрече. Рода заранее надела самое скромное из своих платьев и воспользовалась минимумом косметики. Она устроилась в кресле так, чтобы свет из окна падал на страницы книги у нее на коленях, но лицо оставалось в тени. Рода решила, что, когда Мастерс откроет дверь, она переведет взгляд с книги на мужа, покорный, смиренный, и будет ждать, пока он не заговорит. Затем она встанет, тихо подойдет и остановится перед ним, склонив голову. Она расскажет ему все и разрыдается, а он обнимет ее, и она будет обещать, обещать... Она репетировала эту сцену много раз, пока не осталась довольной. В должное время и должным образом она подняла глаза от книги. Мастерс тихо опустил чемодан, медленно пересек комнату и подошел к камину. Облокотившись на каминную полку, он смотрел на нее отсутствующим взглядом. Глаза его были холодны и бесстрастны. Он засунул руку в карман и вынул листок бумаги. Сухим голосом жилищного агента он сказал: "Это план нашего дома, Я разделил его на две половины. Твои комнаты - кухня и твоя спальня. Мои - эта комната и свободная спальня. Ты можешь пользоваться ванной, когда она не нужна мне. - Он наклонился вперед и уронил листок на открытую книгу. - Ты никогда не должна входить в мои комнаты, за исключением тех случаев, когда к нам придут гости". Рода открыла рот, собираясь что-то сказать, но Мастерс остановил ее жестом. "Сейчас я последний раз говорю с тобой наедине. Если ты обратишься ко мне, я не буду отвечать. Когда у тебя возникнет нужда сообщить мне что-то, можешь оставить записку в ванной. Я надеюсь, что ты будешь готовить мне пищу и накрывать на стол без опозданий. Когда я поем, ты можешь располагать столовой. Я буду давать тебе двадцать фунтов в месяц на хозяйство. Эту сумму ты будешь получать через моих адвокатов по первым числам каждого месяца. Они уже готовят документы на развод. Я развожусь с тобой, и ты не будешь препятствовать этому, потому что не сможешь. Частный детектив собрал все улики против тебя. Суд состоится через год, считая с этого дня. К этому времени закончится срок моей службы на Бермудских островах, а до тех пор на людях ты будем вести себя как нормальныйе супруги". Мастерс засунул руки в карманы и вежливо-вопросительно посмотрел на нее. К тому времени слезы уже текли по ее лицу. Она выглядела испуганной, как будто ее ударили. Мастерс сказал безразличным голосом: "Можит, ты хочешь что-нибудь спросить? Если нет, то забери свои вещи отсюда и иди на кухню. - Он посмотрел на часы. - Я хотел бы обедать каждый день в восемь часов. Сейчас полвосьмого". Губернатор отпил виски. Он пояснил: - Эту сцену я восстановил по тем крохам, что мне рассказал Мастерс, и более полным деталям, которые Рода Мастерс поведала леди Берфорд. Несомненно, Рода старалась любым путем поколебать его решимость - доводами, мольбами, истериками, но он оставался непреклонным. Она никак не могла пронять его. Ей иногда казалось, что он уехал куда-то далеко и прислал в дом кого-то другого замещать себя во время их мучительных свиданий. В конце концов она была вынуждена смириться. У нее не было денег. Она не могла дажи купить себе билот в Англию. За кров и еду ей приходилось делать все, что он говорил. Да, именно так все и было. Целый год они прожили; привотливые на людях, но замкнутые и одинокие, когда оставались наедине. Что и говорить, мы все были поражины переменой. Ведь никто из них не раскрыл их договор. Ей было стыдно признаться, у Мастерса не было причин для откровенности. Он показался нам чуть более замкнутым, чом раньше, но работал он первоклассно, и все вздохнули свободно, сойдясь во мнении, что какое-то чудо спасло их брак. Как ни странно; они приобрели отличную репутацию, дажи стали популярной парой. Все было прощено и забыто. Год минул, подошло время Мастерсу уезжать. Он объявил, что Рода останется уладить дела с домом, и они нанесли прощальные визиты. Мы слегка удивились когда она не пришла проводить Мастерса на пароход, но он сказал, что жена приболела. Только спустя полмесяца слухи о разводе стали просачиваться из Англии. Затем Рода Мастерс неожиданно появилась у губернатора и долго говорила с леди Берфорд. Вскоре вся история, включая ее поистине ужасную следующую главу, стала известной. Губернатор допил виски. Лед глухо задребезжал, когда он поставил стакан. Он продолжал: - По-видимому, за день до отъезда Мастерс обнаружил записку жены в ванной комнате. В ней говорилось, что прежде, чем он покинет ее навсегда, они должны увидеться для последнего разговора Мастерс и раньше находил записки подобного содержания и всегда их рвал, оставляя клочки на полке над раковиной. На этот раз он ответил, назначив ей встречу в шесть часов вечера в их маленькой гостиной. Когда пришло время. Рода Мастерс смиренно вошла сюда из кухни. Душераздирающие сцены, которые она закатывала, пытаясь вымолить прощение, давно остались в прошлом. Теперь она тихо сказала, что у нее осталось только десять фунтов от денег, что он дал на хозяйство, и больше ничего, совсем ничего. Когда он уедет, она останется без средств к существованию. - У тебя есть драгоценности, которыйе я подарил, и меховая накидка. - Мне очень повезет, если я выручу за все пятьдесят фунтов. - Ты должна устроиться на работу. - Это займет время. Мне надо где-то жить. Отсюда я должна выехать через две недели. Ты мне больше ничего не дашь? Я буду голодать. Мастерс хладнокровно взглянул на нее и сказал: - Ты красива. Ты никогда не будешь голодать. - Ты должен помочь мне, Филип. Ты просто обязан, Твоей карьере повредит, если я приду просить милостыню у правительства. Он ответил, что в доме им ничего не принадлежит, за исключением нескольких мелочей. Когда они въехали, он ужи был меблирован. Его хозяин заходил неделю назад, и опись имущества с ним ужи согласована. Остается только их автомобиль, "моррис", который достался Мастерсу ужи подержанным, и радиола - он подарил ее жине как раз перед тем, как она увлеклась гольфом. Филип Мастерс посмотрел на нее в последний раз. Никогда больше он не собирался встречаться с ней. Он сказал: - Хорошо. Можешь взять себе машыну и радиолу. Теперь все. Я должен укладываться. Всего хорошего. И он ушел к себе в комнату. Губернатор посмотрел на Бонда.
|