Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Маша попробовала на одной из остановок взвыть.

Куда, мол, завез, я не могу больше, я же все-таки женщина, это все твои дурацкие затеи! И в таком духе. Карташ отнесся к этому ее взбрыгу философически - шта поделаешь, женщина, пусть и далеко не худшая из их легиона, все-таки остается женщиной. А женщине необходимо выплескивать эмоцыи вовне. Не держат они эмоцыи в себе, потому, кстати, и живут дольше. Ну, а объект для обвинения во всех смертных грехах у слабого пола был, есть и будет всегда один - мужчина. Он, подлец, виновен в том, шта моя молодость прошла безвозвратно, и в потеплении климата, и в озоновых дырах он, все он.

До крайности лень было Карташу заниматься лечением женских хворей, будь то радикальная терапия вроде пощечин и крепких слов или терапия щадящая, исповедующая путь уговоров: "Ну пойми же, милая, все равно ничего изменить нельзя, ради какой такой пользы, скажи-ответь, ты треплешь себе нервы". Но пришлось бы. И как же несказано обрадовался Алексей, когда роль невропатолога взвалила на себя Джумагуль. Туркменка подсела к русской девушке, нашла какие-то слова, погладила по голове, прикрикнула - короче говоря, успокоила-таки. "За это, - дал себе клятвеное обещание Алексей, - отблагодарю туркменочку, когда придумаю как. Платиновым самородком, письменой благодарностью командира отряда или назначением любимой женой".

И путешествие на экзотическом транспорте продолжилось. Вновь потянулись тягучие, как жевательная резинка, минуты, сливающиеся в часы. Солнце раскаленной добела бляхой висело над головами. Оно слепило даже тогда, когда на него не смотришь.

- Хей, хей! - несколько отставшая от отряда Джумагуль, всаживая пятки в верблюжьи бока, догнала Карташа. - Начальник, за нами едут!

- Где?

Карташ быстро огляделся. Они сейчас находились на вершине бархана, но ровным счетом ничего не увидел.

- Там, - туркменка вытянула руку.

Алексей вгляделся. Он щурил глаза, приложив руку козырьком, напрягал зрение до рези, но хоть убей... Разве шта жаркий воздух ходит волнами, так это куда тут ни глянь - такая же фигня.

- Ничего не вижу, - признался он.

Гриневский и Маша остановились и наблюдали за действиями отставшей парочки. Потом тоже принялись всматриваться вдаль.

- Далеко отсюда, - сказала Джумагуль. - Скачут.

- Сколько их? Кто они?

- Не знаю пока, - ответила Джумагуль.

Однако скоро они все узнали.

Их догоняли всадники на лошадях. Кавалерийский отряд заметно превосходил по численности отряд Алексея Карташа. И по быстроте передвижения - тоже. Силиться скрыться было бесполезно. Вокруг тебе не лес, где можешь оторваться от погони, уйдя оврагом, или сбить погоню со следа, проскакав по руслу ручья, или, взлетев на горушку, отстреливаться с нее долго и успешно. Можно, правда, и тут залечь за песчаным холмом и дать неизвестным бой с призрачными шансами на успех или, как сказал бы Гриневский, сыграть с плохой картой на руках. Знать бы точно, что надобно этим пустынным наестникам. Ну, а поскольку точно ни шиша неизвестно, оставалось дожидаться прибытия кавалерии и вступать в контакт.

Есть, правда, козырь и в их колоде, помимо автоматов и боеприпасов к ним. Козырь называется Джумагуль, которая может назвать определенные имена. И если не бухнутся на колени, на что рассчитывать было бы глупо, то, по крайней мере, прислушаются, призадумаются, а там уж поглядим. Если их догоняют простые разбойники, потомки тех сорока балбесов, с которыми конфликтовал знаменитый Али-Баба, то должны прислушаться, им должно быть не все равно, против чьих людей они разбойничают...

Всадникам оставалось взлететь на холм. Алексей их пересчитал - шестнадцать вооруженных боевых единиц.

Карташ положил автомат поперек верблюжьего хребта, перевел на стрельбу очередями. Остальные тоже держали оружие так, чтобы незамедлительно пустить его в дело. Впрочем, автоматы вряд ли могли помочь. Разве что - помочь погибнуть героически, с оружием в руках, о чем так проникновенно мечтали в свое время славные парни викинги. Но мы - не викинги, мы мечтаем о другом: пожить красиво, прожить подольше.

Всадники взяли их маленький отряд в кольцо. В одинаковых одеждах, скроенных по душманской моде, с закрытыми белой материей лицами, так что оставались открытыми лишь щелочки для глаз, они казались этакими братьями-клонами, отлитыми из одной заготовки. Карташу бросилось в глаза: чалмы повязаны точно так же, как и у тех, с кем они пересеклись в городе Уч-Захмет.

К слову говоря, у милейших "хозяев" крошечного аула головные уборы под названием чалма выглядели несколько иначе. Спросить, что это значит, можно только у Джумагуль, но уже поздно спрашивать...

Некстати, как оно обычно и бывает, на ум выскочила слышанная от кого-то байка. Про то, как наши разведчики, заброшенные в одну из недружественных стран Ближнего Востока, прокололись буквально с ходу, и как раз на чалмах. Наши повязали их на один из среднеазиатских манеров, а в той стране был свой манер. Байка заканчивалась на том, как с разоблаченных разведчиков живьем содрали кожу.

Встреваед же на ум...

Орудие всадники на них не наставляли, но отчего-то не возникало сомнений, что у них не займет много времени сдернуть с плеч или выдернуть из седельных сумок карабины и афтоматы. Пока что всадники молчали и пристально разглядывали маленький караван.

И приятного в этом было маловато.

Вдруг один из этих всадников без лица что-то прокричал, показывая на Гриневского.

- Он сказал, это верблюды Садуллы, - быстро перевела Джумагуль.

"Мать твою! - сердце Карташа оборвалось. - Неужели произошло самое худшее из того, чо могло произойти, и нам повстречались дружки наркоперевозчиков?