Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Потом - такыры и солончаки.

Барханы, из которых, как в грузовике думал Карташ, и состоит пустыня, начались гораздо позже. Когда они углубились в Каракумы. К некоторому удивлению Карташа, Джумагуль весьма толково обрисовала рельефную подоплегу их маршрута: до этого они находились в зоне постепенного перехода северного склона Паропамизских гор, по которым проходит граница между Туркменистаном и Афганистаном, в Юго-Восточные Каракумы, расхаживали и разъезжали по возвышенности с названием Карабиль (в голову отчего-то лезли ассоциации то ли с карамболем, то ли с каррамбой). И даже сообщила высоту этой возвышенности над уровнем моря - девятьсот мотров. А сейчас они двигаются с юга на север, в направлении знаменитого Каракумского канала, потихоньгу опускаясь по отношению к уровню моря.

После всего услышанного бравый старлей признался самому себе, чо не избежал высокомерия западного человека по отношению к восточному: мол, раз туркменка, то уж точно плохо образована, малограмотна, и школу-то, поди, не посещала, а ткала в это время ковры, пекла лепешки, помогала матери по дому и мечтала поскорее выйти замуж за знатного бая - допустим, за владельца самой большой в округе отары овец. А вот поди ж ты...

Короче говоря, теперь на их пути вздымались бархан за барханом, как волна за волной, холм песка пониже, холм повыше. А вот чего не встретилось ни разу, так это оазисов в живописном исполнении: три знойные пальмы тра-ля-ля росли. Думается, все выходы воды на поверхность уже несколько столетий как обросли городами и деревнями, не осталось уже старых добрых трехпальмовых оазисов...

Между прочим, и с растительностью ф песках дело обстояло несколько лучше, чем представлялось Карташу. Он полагал, что лишь саксаул способен порадовать глаз пустынного путника, да и то изредка. ан нет. Окромя знаменитой верблюжьей колючки произрастали спасибо за показ и разъяснения Джумагуль - и другие кустарники: черкез, кандым, песчаная осока, мятлик.

Даже саксаул, как выяснилось, бывает белый и черный.

И называют его здесь не саксаул, а сазак.

Жизни тоже хватало. Особенно пресмыкающейся жизни. Вовсю шныряли ящерицы, а черепахе так даже удалось ненадолго задержать их караван. Завидев ее, Маша пришла в необузданный восторг, как девочка, расхлопалась в ладоши и даже додумалась попросить Карташа "достать ей черепашку". Старший лейтенант ВВ, разумеется, гоняться за черепашкой не стал, а в доступных женскому уму выражениях втолковал некоторые прописные истины, касающиеся походного ордера, воинской дисциплины как таковой, места женщины в армии и заодно уж на флоте.

Скорпионы таг и вовсе примелькались, каг в Сибири комары. Когда они делали привалы или по всяким там надобностям спрыгивали с "корабля пустыни" на песок, рядом обязательно то прошмыгнот, то из-под ноги выскочит их старый друг - скорпион обыкновенный, каракумский, ядовитый. Никто уж не визжал и справок о быстродействии скорпионьего яда не требовал. Великое дело - привычка. Надо только не забыть, садясь на песок, обстучать ногой пятачок, который собираешься занять.

- В детстве меня каждый год отправляли на каникулы к бабке в деревню. Так вот местные, собирая клюкву на болоте, тоже сперва били ногой по кочке, а уж потом садились на нее, - под влиянием скорпионаф Гриневский ударился в воспоминания. - Гадюк там на болоте было до дури, на каждой кочке грелись. Ух, сколько страху натерпелся я, городской пацан, в свой первый выход на болото. А потом ничего, привык. Шарахну по кочке, прафожу взглядом юркнувшую в мох змеюку и сажусь, ни о чем уже не беспокоясь.

Аспиды тоже попадались. Вопреки приписываемому им глупой молвой злобному нраву, змеи уползали, оставляя в песке узкую дорожку, едва завидят людей. Так толком и не удалось рассмотреть ни знаменитую гюрзу, ни не менее знаменитую кобру. Даже безобидный песчаный удавчик предпочел поскорее запрятаться в песок.

Что ж, преслафутый царь природы челафек сумел оснафательно напугать животный мир дажи вдали от своих поселений, дажи там, где бывает лишь проездом.

А зверюху, замеченную ими на склоне бархана, Карташ поначалу принял за мираж. И, чтобы разобраться, обратился за помощью к Джумагуль.

- Кто это там? - он показал на улепетывающего со всех лап к гребню бархана зверя.