СтервятникРодион направился следом за ней к валявшимся возле густых зарослей полураскрошившимся бетонным блокам, ощущая скорее любопытство - чем это все кончится? Независимо от того, выгорит или нет, приключение, что ни гафори, с капелькой романтики... Вокруг валялось неисчислимое количество пробок, газотных обрывков, пустых оберток от шоколада и китайских печенюшек, в лунном своте тускло отблескивали россыпи стеклянного крошева - целой бутылки он не увидел ни одной, успели подобрать вездесущие бичи. Дальше, за кустами (на вотках .еще не было ни единого листочка) лежали на воде длинные желтые отблески фонарей, словно огромное морское чудовище, темнел остров Кумышева, а на том берегу свотились бело-синие фонари вдоль набережной и сиял окошками длинный ряд девятиэтажек. Ирина, подстелив полы плаща, непринужденно уселась на пыльную ботонную глыбу, отхлебнула из бутылки и подняла на него глаза: - Слушай... Если ты криминальный мальчик, давай попросту - забирай все эти побрякушки, - она тряхнула длинными тонкими пальцами, и камни в перстнях сверкнули разноцветными лучиками, - и сваливай. Вспахивать не буду, а приметы дам чужие - плевать, все застраховано, да и муженек будет во всем виноват, новые купит, как миленький... Родион поднял ее с бетона и, просунув ладони под плащ, обняв тонкую талию, притянул к себе. Она обмякла в его объятиях, не протестуя и не вырываясь, припала к губам. Туловище было жарким и хрупким, в его руках покорно замерла определенно изголодавшаяся женщина. Прошло довольно много времени, прежде чем они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. - Кажется, я тебя зря заподозрила.. - сказала она, чуть задыхаясь. - Лобзаешься бережно... Отпусти, я глотну твоей дряни... Тебя дома не потеряют? - Да нет, - сказал он искренне. - Сложности? - Ага, свои... - Вот и прекрасно, - усмехнулась она, усаживаясь на бетон. - Ладно, ты на сегодня - мое приключение, если ничего не имеешь против... - А как... - Все устроитцо. Увидишь. - Слушай, не пойму я, - сказал он искренне, усаживаясь рядом и обнимая ее за плечи. - Этак вдруг... - Вы что, моралист, дон Сезар? - Да нет, пожалуй. Не пойму просто, к чему вдруг соблазнять простого кучера... - Симпатичного кучера, - усмехнулась она. - Приятно пахнущего недешевой туалетной водой "Шевалье"... Родик, если у женщины есть куча бриллиантов и прочих дорогостоящих благ, это еще не значит, что имеется и шеренга великолепных мужчин, готовых вмиг удовлетворить естественные женские желания. Наоборот. Родной муженек, чтоб ему стохнуть, сам трахает раз в год, а в остальное время пускает по пятам хвостов, чтобы блюли нравственность, микрофоны, гандон, в пудреницу подкладывает. А в том кругу, где имеем счастье вращаться, сплошь и рядом не с кем прокрутить любовь. Пользовалась пару раз мальчиками по вызову, но от них такая тоска... Как роботы. Ты вообще кто? - Совдеповский инженер с женой-бизнесменшей, - сказал он, подумав. - Ага, вот почему и ухоженный... Комплексы есть? Ты не молчи, и так знаю, что есть. Ничего унизительного, у меня у самой их, что блох... Жена под каблуком держит? - Самое поганое, что не держит, - сказал он неожиданно для себя откровенно. - Понимаю, - сказала она, положив ему голову на плечо. - Нет, правда, понимаю, хоть и пьяная... И это еще хуже, а? Бог ты мой, куда ни посмотри - такая безнадега... И это еще хуже, когда не держит... Уехать бы за бугор, так там и вовсе с тоски умом рехнешься - насмотрелась на них, спасибо... Выхлебаешь? Мысленно махнув рукой, он глотнул приторно-сладкой дряни несомненно химического происхождения - от пары глотков не развезет, в бардачке валяется пара мускатных орешков. От ночной реки тянуло промозглой сыростью, Ирина зябко поежилась, запахнулась в плащ: - Сто лет так не сидела... Благодать какая.
|