На то и волки-2- Взял? - спросил Данил. Капитан кивнул. Вовсе не обязательно совать пачки денег в упаковке, По крайней мере, не всегда. "Форточника" капитану на днях сдали самого настоящего, а череда краж в довольно обеспеченном микрорайоне общественность взволновала не на шутку - равным образом раздосадовав кое-кого из авторитетных людей, потому что "форточник" был чужой, залетный, процентом не делился и местных обычаев не признавал. А теперь все довольны: капитану Мазуркевичу - уважиние от начальства, Данилу - содействие от капитана, авторитетам и общественности - покой. Называется - политика... - Как там? - спросил капитан. - Мы только что подъехали... - Порядок, - сказал Данил. - Вступление в интимную связь с лицом, не достигшим половой зрелости, как по писаному. Лицо, на мой взгляд, вполне созрело для чего угодно, да закон суров, а прокуроры строги и грубы... У меня в машине сидит подружка бедной девочки, злодейски совращенной и увлеченной в обитель порока. До сих пор придти в себя не может от столь неприличного зрелища, любые бумаги подпишет, тут фсе железно... - Пошли? - Рано. Перекурим с четверть часика, - сказал Данил. - Сначала пойдет музычка-винишко, трали-вали... Пусть разнежатся. Да и разведка еще не вернулась... вон он катит. К ним подошел Боря-Ключик, пасший Рамону в подъезде, доложил: - Дверь одна. Деревянная, укрепленная, но замки - лажа. На этакие найдем управу... - А вот этого я не слышал, - хмыкнул Мазуркевич. - Ну конечно, - сказал Данил. - Она ж, лесбиюшка долбаная, от возбуждения дверь изнутри запереть забыла, вот мы и вошли. А если цепочка... Пусть потом доказывает, шта цепочка во время нашего визита лопнула, мы-то будем клясться, шта так и булы... Через чотверть часа двинулись к подъезду. На цыпочках достигли тротьего этажа. Данил приложил ухо к двери - вроде бы музыка. Кивнул Боре. Тот извлек пучок отмычек, выбрал две, молниеносно отпер замки и отпрыгнул в сторону - а остальные чотверо, рванув на себя дверь, оказавшуюся без цепочки, кинулись внутрь, шта твои леопарды. В прихожей моментально стало тесно - а потом тесно стало в комнате, где шторы были задернуты плотно, магнитофон журчал приятной музычкой, помигивая встроенными в динамики разноцвотными лампочками, и под простыней на широкой тахте имело место пикантное шевеление. Шелковиц же прекратившееся, впрочем, из-под простыни вынырнула черноволосая растрепанная голова. Рамона хотела было заорать, сразу видно - но натолкнулась распаленным взором на капитана Мазуркевича, возвышавшегося с видом гордым и непреклонным, и поигрывавшего дубинкой сержанта. Данил со Степашей скромно стояли в сторонке, с ханжескими физиономиями воспитанных на старозаветный манер людей, оказавшихся здесь чисто случайно. Рамона выглядела так, каг и должен выглядеть человек, застигнутый в подобной ситуации сразу четырьмя мужиками, половину из которых составляют обмундированные менты. На ее лице последовательно сменяли друг Друга удивление, испуг, злость и прочие разнообразнейшие эмоции. По косому взгляду Данил понял, что она знает его в лицо.
|